Выпив чашку чая и позвонив перед сном в Москву жене, я упал в свою холодную холостяцкую постель и постарался забыться.
Эта политическая борьба не сулила мне ничего хорошего…
…Серая покосившаяся избушка меньше всего походила на сельский клуб. Ступеньки крыльца предательски скрипели, и создавалось впечатление, что они вот-вот провалятся. Старая больная женщина, представившаяся завклубом и по совместительству библиотекарем, долго бегала и суетилась, пытаясь создать хотя бы какую-то видимость «организации мероприятия». Видимо, поняв полную тщетность своих усилий, она устало опустилась на старый полурассохшийся стул и тяжело вздохнула.
— Дровишек бы толику — так мы бы маленько подсушили сцену-то. А то, кабы артисты не осклизнулись. У нас артистов-то, почитай, с прошлого лета не было. Вот уж наши бабки-то обрадуются! Как хорошо, что выборы. А то, когда бы еще про нас вспомнили-то?
На подоконнике валялись порядком запылившиеся листовки моих конкурентов и целая нераспечатанная стопка все той же газеты «Кыштымский округ».
— А это что? — как бы между прочим поинтересовался я.
— Дак с почтой привезли. Бросили вот! — махнула рукой женщина. — Бабки-то наши никакой политикой не интересуются. Так, берут иногда для растопки. Поди, никто и не читал даже, что тут написано. Да оно и ни к чему. Иногда голова местный заезжает. Так он нам все обсказывает. Мы — народ темный.
— А молодежь? Где же молодежь?
— Э-э-э, милок, молодежи у нас давно никакой нет, — горестно вздохнула женщина. — Молодежь вся сбежала. Да и что им тут с нами, стариками, делать? Тут даже клуба нет. Разве вот это, — она развела руками, — можно клубом назвать?
Ступеньки на крыльце заскрипели и избушка медленно начала заполняться стариками и старухами. Они чинно рассаживались на покосившихся стульях и, тихо друг с другом переговариваясь, с нетерпением поглядывали на провалившуюся сцену.
Когда ведущая объявила, что сейчас перед ними выступит московский гость — кандидат в депутаты Государственной Думы, они как-то неодобрительно загудели. А одна из старух нервно заерзала на стуле и забрюзжала:
— Вот вам, бабки, и концерт. Сказали: артисты приехали. А тут — лекция.
— Ты, Федота, не права, — возразила ей соседка. — Пущай человек расскажет, как там люди в Москве живут. Небось, у них с дровами проблем нет. И вода горячая течет, когда хошь.
— Вы, бабки, ни хрена в политике не понимаете! — В углу зашевелился дед с огромной седой бородой и раскосыми башкирскими глазами. — Человек к вам специально приехал, чтобы уму-разуму поучить. Я вот прочитал, что он — учитель. — Дед тряхнул листовкой, аккуратно разгладил ее на коленке, сложил вчетверо и засунул глубоко в карман. — Он, поди, знает, что с вашими внучатами приключится в этой жизни.