— А где же ваша местная власть была?
— Власть-то она власть, да только неча с нее стрясть, — грустно сбалагурил дед Митяй. — До нашей власти не достучисся!
— А депутат ваш? Грушанков? Я вот тут видел газетки про него.
— Газетки? Газетки — вещь полезная. Печку имя растапливать хорошо. А чо там пишут — это тьфу! Вранье одно! — Дед Митяй плюнул себе под ноги и растер старым валенком. — Отродясь мы никаких депутатов тута не видали. Вон бабки не дадут соврать!
Все дружно закивали головами. Я оглядел стариков и, вздохнув, проговорил:
— Знаете, не буду я вам ни про какую красивую жизнь говорить. Тем более что я тоже в нее не верю. Потому что неладно что-то в нашем государстве. Всю жизнь с ребятишками в школе проработал. Учил их Родину любить. А теперь и не знаю, кого они любить-то должны. Вот этих? — Я кивнул на пачку газет. — Или вот этих? — И посмотрел на примолкших стариков. — Давайте лучше артистов послушаем. Пусть для вас хоть небольшой праздник сегодня будет. Бог с ними — с выборами. Не это в жизни главное. Правда?
Дед Митяй встал со своего места и, повернувшись лицом к старухам, вдруг твердо проговорил.
— Запомните, бабки, за кого бюллютни в урну кидать будете. Учителя — они плохому никогда не научут. А тебе, мил человек, за уважение спасибо. И что глупые рассказы наши послушал — низкий поклон тебе. — Он поклонился в пояс и сел на место.
Концерт прошел на редкость успешно. Под конец старики начали в такт прихлопывать в ладоши и подпевать. А Федотовна даже пыталась плясать. Но рассказ о бабке Авдотье не давал мне покоя всю обратную дорогу. И даже ночью мне продолжало сниться старое ржавое корыто, из которого торчали худые старческие ноги…
Встав среди ночи, я согрел чайник, выпил чашку чая и, достав заветный блокнот, записал:
«Бедная моя Россия! Великая держава, победившая лютых недругов и не умеющая защитить своих стариков. Имеющая несметные богатства и не могущая досыта накормить детей. Претендующая на роль мирового арбитра и не способная обеспечить нормальную жизнь в маленькой заброшенной деревеньке на Южном Урале. Поистине контрастам нет предела…»
Сегодня предстояло ехать в село Муслюмово. Туда, где течет смертоносная речка Теча. Туда, где даже едва появившиеся на свет малыши уже становятся инвалидами и уродами, а старики хоронят своих детей, так и не сумевших понять, что же такое есть на самом деле наше несчастное государство, имя которому Россия».
Жирновский вылез из машины и, минуя дом, прямиком направился в садовую беседку. Там уже сидели, важно потягивая из бокалов дорогой коньяк, Митроханов и Чернуха. При виде Жирновского Чернуха вскочил с места и как-то неестественно засуетился, пытаясь разгрести на столе остатки закуски. Митроханов, напротив, продолжал важно восседать, лишь слегка приподняв свою жирную задницу от кресла и задрав вверх руку с бокалом.