Он нарочно изгонял из своего сознания то, как сильно нуждался в ней. Он должен отправить ее прочь до того, как эта потребность снова поработит его.
— Может быть, ты и права, — сказал он наконец. — Я согласен, что в ту ночь что-то произошло.
Он увидел надежду в ее глазах и решительно вознамерился стереть ее.
— Но ты не хочешь принять во внимание одно обстоятельство, — продолжил он медленно. — А именно то, что у меня есть свободная воля. Я не связан мистическими представлениями. Я могу принимать их или отказываться по собственному желанию. — Он помедлил. — И я отказался.
После этого он повернулся и пошел прочь.
Однако прежде чем он превратился в автомат с каменным лицом, Лэйкен увидела то, что пряталось в его темных, глубоко посаженных глазах. То же, что она видела на его детской фотографии. Дикую, невыносимую боль. Он был раненым зверем, ощерившимся на нее, потому что она посмела подойти к нему слишком близко.
Но у Лэйкен тоже была свободная воля. И она не собиралась позволять ему этого.
— Ты одинок, Марк, — окликнула она его. — Признай это. Ты одинокий человек.
Он пожал плечами:
— Ну и что?
— Почему ты так упорно за это держишься? Одиночество было твоим верным товарищем тридцать семь лет. Тебе не нужно беспокоиться о том, что оно тебя покинет. Оно всегда будет с тобой.
Он отходил от нее все дальше. Ей нужно было остановить его.
— У меня есть предложение, — крикнула она, повышая голос.
Он остановился. Он ничего не ответил, даже не взглянул на нее, но, по крайней мере, остановился.
— Позволь мне остаться здесь на какое-то время. — Слова катились одно за другим. Она знала, что ей нужно говорить быстро, что он должен выслушать ее до того, как снова начнет уходить. — Это будет испытательным пробегом. Ты сам посмотришь, как это сработает.
Он нахмурился:
— О чем ты?
— Все очень просто. Следующие тридцать семь лет твоим верным товарищем будет не одиночество, а я.
Его черты снова затвердели.
— Я не расположен шутить. Она подошла ближе.
— Это не шутка. Это серьезное предложение. Подумай о нем, Марк. Ты можешь оставить все тайное при себе, выставив на поверхность только то, что тебе удобно. Немного дружбы. Немного секса. Иногда танго. Что в этом плохого? Понимаешь, о чем я? — Она улыбнулась. — Я не представляю для тебя никакой опасности. Просто обыкновенная рабочая девушка. Человек вроде тебя — состоятельный, сильный, образованный — сможет взять надо мной верх в чем угодно.
Он коротко усмехнулся.
— Все это полная чушь, как ты понимаешь. Посмотри на меня и ты…
Он резко осекся, как будто внезапно осознал, что его бдительность начинает сдавать, и снова пошел прочь.