— Все точно. Она! Просто как живая.
— Смею предположить, что через заднюю дверь в бар могла входить либо жена, либо любовница кого-нибудь из начальства.
— Кажется, я сообразил, к чему ты ведешь, — потер руки Левка.
— Я уже привел, — сказал Глеб. — На ней было навешано чересчур много рубинов. Конечно, можно предположить, что она страстная поклонница именно этого драгоценного камня, но все равно налицо явный перебор.
— И что? — раздраженно спросила Полина, которая так до сих пор ничего и не поняла.
— Что? — переспросил удивленный Глеб. — Ну… как бы тебе объяснить? — Вот, к примеру, ты работаешь на кондитерской фабрике.
— Ну?
— Зуб даю, что твои дети объедаются конфетами. А если стоишь у конвейера, по которому ползут мясные деликатесы, всех твоих домашних тошнит от колбасы.
— А… Ты вот в каком смысле!
— Думаю, рубины перепадали дамочке с каждой удачно проданной флоридской машины. Не знаю, кто придумал превращать предназначенные для американцев деньги в драгоценные камни…
— Скорее всего, сами американцы, — сказал Виктор. — Это не в характере русского человека — устраивать себе дополнительные сложности. Срубил бабки — и дело в шляпе.
— Согласен, — сказал Глеб.
— А откуда рубины? — не отставала Полина.
— Мало ли в мире мест… — начал было Левка, но Глеб и тут его обставил:
— Читайте газеты, и поймете, что самыми бесхозными на сегодняшний день являются рубиновые копи где-то между Киргизией и Таджикистаном. Надо, кстати, проинформировать Самойлова.
Полина, Виктор и Левка молча переглянулись.
— Когда мы поженимся, — сказал наконец Виктор вспыхнувшей Полине, — можешь не бояться, что я в один прекрасный день решу тебе изменить. Из-за пугающей проницательности твоего братца у меня просто не будет такой возможности!