Слава богу, ее смена уже заканчивается. Соловейчик тем временем вошел в свой кабинет и, хлопнув ладонью по выключателю, замер на пороге. Растерянно моргнув пару раз, он пришел в себя и начальственным тоном спросил:
— Вы кто такой?
За его столом сидел мужчина с бесстрастным лицом, губы под пшеничными усами были сложены недоброжелательно. Он злился. В его намерения не входила встреча с доктором, но поскольку в документах он ничего стоящего не нашел, пришлось идти ва-банк.
— Владислав Григорьевич? — негромко спросил мужчина, не меняя позы.
На незнакомце был плащ, застегнутый на все пуговицы, холеные руки с отполированными ногтями лежали на столе.
— Да-а? — нараспев ответил Соловейчик, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не попятиться.
— Это я вам звонил. По поводу Виктора Астахова.
— Надеюсь, вы покажете мне какое-нибудь удостоверение? — спросил Соловейчик, шевельнувшись. — Профессиональная этика не позволяет врачам обсуждать дела клиентов по требованию э-э-э… гражданских лиц.
— Я понимаю, — сочувственно сказал незнакомец. — Покажу вам все, что захотите. Только сначала поговорим. Садитесь.
— О чем нам говорить? — Соловейчик торопливо опустился на крошечный диван, куда обычно усаживал посетителей, и принялся пощипывать кончик носа. — Что вы хотите знать?
— Все об операции Виктора Астахова. Кстати, когда вы впервые с ним встретились?
— Можно посмотреть его дело, — нервно предложил Соловейчик, махнув рукой в сторону стеллажа, снизу доверху уставленного папками.
— Я уже посмотрел. — Незнакомец небрежно толкнул папку, лежавшую рядом с его правой рукой. — Там полная дребедень. Липа.
— В каком смысле? — Лицо Соловейчика вытянулось. — Можно мне взглянуть?
Он уже потянулся за документами, но человек, сидящий за столом, сделал отрицательный жест, и врач непроизвольно отдернул руку.
— Вы прекрасно знаете, Владислав Григорьевич, что в ней находится.
— Ну да, знаю. Все сведения об операции плюс диск с компьютерной моделью. Зафиксированы произведенные изменения… Оплата по прейскуранту…
— Там сказано, что вы поправили Астахову нос и наложили пару швов на щеку.
— Ну, да. Я сам делал операцию. И считаю ее удачной.
— Еще бы. Сколько он вам заплатил?
— За операцию?
— За то, что вы изменили его внешность. И за молчание.
— Ничего не понимаю…
— Жаль, — нежно сказал человек с усами. — Если вы сейчас же мне все не расскажете, ваши денежки промотают наследники.
— Да что я должен рассказать? — взвизгнул Соловейчик, с ужасом наблюдая за тем, как незнакомец достает из кармана плаща перчатки и надевает их, аккуратно натягивая на пальцы. — Это была самая банальная операция. Парень попал в аварию…