Тэдди быстро определяет, в чём различие, и замечает на вершинах острых крыш огненные пятиконечные звёзды.
Он сравнивает их со всеми башнями, которые видел, и невольно вспоминает тяжёлые глыбы Тоуэра, над которыми всегда кружат стаи ворон.
Потом Тэдди вылезает из картинки и рассматривает каждый квадратный сантиметр в отдельности. Для этого он нагибается к альбому почти вплотную, так, что можно вдыхать вкусный запах краски.
Так смотрится каждая картинка.
Люди, прячась за камни и ящики, стреляют… В кого они стреляют? Вот в этих, которые на лошадях… Они размахивают саблями…
Тэдди уже внутри картинки. Он кричит женщине в платке, чтобы пригнулась: её может зацепить пуля… Всем надо бежать сюда, под эти ворота!..
Тэдди размахивает руками, вскрикивает.
Скалов смеётся. Тэдди конфузится.
Шелестит новая страница.
Этого человека Тэдди знает. На языках всего мира в устах трудящихся его имя звучит торжественно, как клятва.
Так подумал Скалов, когда услышал сказанное на кокнейском наречии слово:
— Сталин.
Тэдди и Скалов — лондонский беспризорник и советский штурман — встретились глазами и улыбнулись.
Это имя объединяет биение всех человеческих сердец.
Бесси проснулась розовощёкая, весёлая. Тэдди с сожалением глядит на кипу недосмотренных альбомов. Скалов хлопает его по плечу, как друга. Потом идёт к маленькому шкафчику, достаёт плитку шоколада и протягивает Тэдди. Тэдди берёт и так быстро прячет её в сумку, что Бесси не успевает взглянуть на картинку.
В дверях Тэдди задерживается. На мгновение он делается похожим на того Тэдди, что ходил сегодня по базару Спитльфильдса.
Скалов хмурится. Но Тэдди ничего не просит. У него деловое предложение. На корабле так много свободного места. А ему и Бесси достаточно маленького уголка… Он уже присмотрел такой на кухне, между плитой и столом.
О работе говорить не приходится. Он не такой слабый, как это может показаться. А кое-что Тэдди может делать не хуже матросов. И складывать человеческие лица из палочек и завитушек Тэдди быстро научится.
— Как вы думаете, сэр? Это было бы выгодно и вам и нам…
Скалов молчит.
— Я видел на одном «угольщике» парнишку… Он, знаете, куда слабее, чем я… У него была форма, как у взрослого матроса. А мне даже формы не надо…
Скалов выводит ребят на палубу. Тэдди вытирает шапкой мокрый от внезапного пота лоб.
На палубе матросы примеряют светящиеся буквы.
— А, Федя! — закричал Чайченко, заметив Тэдди. — Вот и тёзка твой… — Он похлопал по груди Федю Раскатова. — Только наш Федя вроде медведя, а ты вон какой… А сестрёнку как зовут? Систер?