Оцепенение медленно разливалось вдоль моего тела. Нужно идти. Если конец — значит, идти до конца. Резко закричала какая-то птица. Потом очень медленно, подчиняясь непонятно откуда взявшемуся импульсу, я сделала очень маленький шаг… А потом — шагнула над бездной. Когда я шагнула над бездной, я абсолютно ничего не почувствовала. Кроме, пожалуй, единственной мысли, которую я твердила себе — должна идти во что бы то ни стало, должна, должна… Я старалась сохранить равновесие и не смотреть вниз. Шла. Очень медленно — но шла. Бездна осталась сзади. Когда под моими обеими ногами оказалась твердая почва, я подумала о том, что только чудом я не упала вниз. Обернулась. Из — за моих плеч провал казался еще больше и страшнее, чем раньше. Я спустилась со стены, полумертвая от эмоций и от усталости, и села прямо на пожелтевшую от июльского солнца траву. В тот момент я была по — настоящему счастлива. Я сказала себе: если смогла перешагнуть через пустоту, значит, смогу преодолеть всё. С тех пор я говорила себе так постоянно. Испытывая перед чем-то ужасающий страх. Перед тем, как шагнуть через бездну. Я говорила себе, что есть только один путь — вперед. И нужно сделать шаг, во что бы то ни стало…
В редакционной комнате теперь не было никого. Я подошла к стенному шкафу и спокойно достала сумку моего врага. Открыла. Стала рыться. Не представляю, что было бы, если бы кто-то застал меня в тот момент. Я не думала об этом. Но никто не вошел. Мое удостоверение лежало в самом низу, заваленное какими-то бумажками. Забрав его, я вернула сумку в шкаф. И вышла из помещения редакции.
На улице начался дождь. Воздух был холодный. Когда я прошла на пресс — конференцию и получила листок аккредитации, зал был почти полон. Я увидела своего знакомого, занявшего мне хорошее место. Сиятельное появление персоны обычно начинается с толп охраны, которая влетает в помещение, нагло шарит по нему лапами и глазами и безудержно хамит всем. Так было и на этот раз. В зал вломилась толпа жлобов двухметрового роста с мобильниками, сопровождаемые персональной «звездной» съемочной группой. Эти вели себя еще более нагло, чем положено.
Я увидела его в тот момент, когда обернулась в поисках своего оператора. Есть такое совершенно удивительное ощущение: чувствовать, когда кто-то не отрывает от тебя глаз. Я всегда верно определяла этот источник раздражения, где бы он не был. По моему телу жадно, словно липкие мошки, ползали мужские глаза. Откровенно раздевающие взгляды всегда вызывали у меня раздражение. Потому, что нельзя так нагло рассматривать незнакомого человека! Это некрасиво, не умно и не хорошо. Я поймала на себе именно такие глаза. Иногда чужой взгляд подобен выстрелу в упор.