Когда от ужаса у меня онемела кожа, мы смотрели друг на друга как две дикие пантеры перед прыжком. Мы ловили малейшие движения друг друга. Это нервное напряжение двух животных было настоящей войной. Мне показалось, что он пьян, но тут же я поняла, что это не обычное опьянение. У него был вид психически больного, маньяка, поймавшего жертву: ненормально расширенные зрачки, в глазах застыло дикое по своей жестокости и злобе выражение, руки трясутся, лицо белое, черты резко заострились и над всем этим — какая-то страшная пустота…. Я первая нарушила все. Рывком бросилась к лестнице, но не успела дойти до начала ступеней….. Вал. Евг. с необычайной силой схватил меня за руку и рванул к себе. Потом с такой же силой бросил о стену. Я упала, как мешок, на пол. Рот наполнился соленым вкусом крови. Ударив меня по лицу наотмашь, он рванул халат. Шелк затрещал и повис лохмотьями. Я кричала, издавая безумные звуки, царапала ногтями его лицо. Инстинкт подсказал, что он собирается сделать…. Ему совсем не нужна моя смерть, но то, что он хочет сделать, гораздо хуже смерти…. Грязно выругавшись, он снова ударил меня по лицу:
— Сука! Ты меня надолго запомнишь! Я тебе объясню, как лезть в мои дела! Я тебе объясню, как сдавать моих людей, ты……
От ударов в глазах потемнело. Я смутно помню происходящее дальше… Помню как он срывал халат, помню эти страшно сильные, жестокие руки, тяжелое тело, намеренно причинявшее боль… Пьяное сопение в лицо….. И ужас, парализующий меня, тяжелый ужас… Ужас от его способа мести… Уничтожить ощущение моей незыблемой любви, выпачкав в грязи все то, ради чего я жила… Я не смогу жить с этим…. Дальше — все произошло очень быстро. Отчаяние и боль словно удесятерили мои силы. Я выгнула колено и сильно ударила его в солнечное сплетение. Потом, вцепившись одновременно в лицо и волосы, толкнула его от себя и….
Большое тело с жутким грохотом скатилось вниз, по ступенькам. Не понимая, что кошмар закончился, я кое-как поднялась, прислонилась к стене и стала натягивать остатки халата на голое тело. Вся моя кожа нестерпимо болела. Из разбитых губ текла кровь и скатывалась каплями на подбородок. Руки и ноги дрожали. Не пытаясь стереть кровь с лица, я уткнулась лицом в стенку и зарыдала….. Не помню, сколько времени прошло так…. Помню только мысль, отчетливо пугающую меня в эти мгновения так же, как боль: что же мне теперь делать? Говорить ли Диме о том, что Вал. Евг. пытался меня изнасиловать? Как смогу я пережить этот позор, если скажу: меня, такую умную, сильную и решительную растерли об пол, страшно унизили, за несколько секунд буквально превратили в ничто. А если не скажу, как объясню разбитое лицо, кровоточащие губы, синяки на теле? К утру все это распухнет, станет еще сильнее болеть. Сказать, что я упала с лестницы? Воспоминание о лестнице заставило собраться с духом. Все-таки он не успел меня изнасиловать. Промедли я хоть немного….. А он…. Что же я с ним сделала? Неужели убила?! Ужас этой мысли заставил подняться на ноги.