Журналистка напоминает собой гриб — боровик: коренастая, с лицом гориллы, лет 40, ужасающе самоуверенная и глупая. Послушать только эти вопросы! «Когда вы уезжаете на гастроли», «нравится ли вам то, что происходит на эстраде», «расскажите о вашем новом альбоме», «есть ли у вас проекты новых песен», «собираетесь ли вы сниматься в кино», «собираетесь ли вы записываться на западе» и т. д… Вдруг я настораживаюсь:
— Это правда, что у вас роман с певицей Розалией?
— Нет, не правда.
— Но вы выступали в совместном концерте совсем недавно!
— Ну и что? С певицей Розалией меня связывают исключительно деловые отношения.
Постепенно я перестаю слушать и воспринимать вопросы журналистки и ответы Димы. Но в какое-то мгновение — резкий электрический ток проходит по всем жилам и я замираю на месте, сжав пальцы… Все просто — журналистка задает обычный вопрос:
— Скажите, вы женаты?
И я прекрасно слышу ответ Димы:
— Да, женат. Вот это — моя жена. Ловите сенсацию. Ваш телеканал первым сможет показать мою жену крупным планом!
Я в удивлении оглядываюсь, чтобы разглядеть эту счастливицу, но в комнате кроме нас четверых больше никого нет. Журналистка не может быть Димочкиной женой. Тогда кто?
— Ах, очень приятно! А как зовут вашу жену? Как вас зовут?
Это заставляет меня очнуться и спросить очень кстати:
— Кого?
Журналистка удивленно вскидывает брови:
— Но ведь это же вы жена Дмитрия Фалеева? Как же вас зовут?
— Да, жена, — я поворачиваюсь к Диме, смотрю прямо ему в глаза и повторяю, — жена. Меня зовут Марина.
Через несколько минут интервью заканчивается. Оба уходят, даже не подозревая, что на их глазах только что разыгралась жестокая семейная сцена. После которой мне остается только слизывать кровь с ран… Боль такая, что трудно дышать. Мне больно, нестерпимо больно. Лучше б он меня ударил. Но лицо Димы непроницаемо, словно ничего особенного не произошло. Время летит. До концерта остаются считанные минуты. За кулисами начинаются привычные суматоха, суетня, беготня. Какой-то провод не подключен, какой-то подключен, но не туда, что-то со светом. Дима курит, запивая дым коньяком. В коридоре появляется охрана. Слышен шум зала. За кулисами — множество посторонних людей, которые тоже бегают, пытаются что-то сказать, размахивают руками, что-то ищут, хотят поближе увидеть Диму. Идет опоздание. Я от души любуюсь привычными картинами. Но вот все готово, на сцене вспыхивает свет, раздаются первые аккорды… Димочка оборачивается, бросает мне последний перед выходом на сцену взгляд. Я ободряюще улыбаюсь в ответ, собрав в своей улыбке все самообладание и любовь (другая бы так не смогла, никто бы не смог). Димочка заученным жестом поправляет ворот рубахи и выходит на сцену. До меня доносится разъяренный рев, приветствующий его появление, и звучат звуки первой песни. Всегда одной и той же.