что означало: «На этом месте в 1845 году был убит граф Родриго де Торрехас».
На противоположной стороне дорожки, в десяти футах от этого места, стоял крест с еще более лаконичной надписью:
«Aquí fué asacinado su hijo, Hernandes de Torrejas» («Здесь был убит его сын Эрнандес де Торрехас»).
Расстояние между этими двумя надписями составляло около десяти шагов.
Какая страшная драма, должно быть, разыгралась на этом малом пространстве: сын видел, как убивают его отца, а в те же минуты отец видел, как убивают его сына!
Я попросил наших товарищей прочесть эти надписи.
— Господа, — сказал я, — еще не поздно возвратиться в Кордову.
Возглас «Вперед!» был единственным ответом каравана, продолжившего свой путь.
Только на этой одной дороге на расстоянии четверти льё мы насчитали восемнадцать таких крестов.
Дорога шла в гору по крутому склону, и, по мере того как мы поднимались, казалось, что мы движемся к свету; дорога шириною в шесть-восемь футов упиралась слева в склон Сьерры, а справа подступала к пропасти, глубина которой увеличивалась с каждой минутой. Там все еще густела ночная тьма, тогда как равнина приобретала в отдалении более светлые тона.
На третьем плане вырисовывалась Кордова, вся окрашенная бледными огнями и голубыми тенями, со своим Гвадалквивиром; река, отражавшая утренний солнечный свет, была похожа на поток пламени.
Наконец, на самом дальнем горизонте го́ры, которые мы пересекли, чтобы попасть из Гранады в Кордову, сливались в одну фиолетовую полосу, бархатистую и полупрозрачную.
Обозревая эту изумительную равнину, мы ни на минуту не могли оторвать от нее взгляд. Наши художники не удержались от криков восторга и досады, ведь они хорошо понимали, что никакая кисть, никакой карандаш, никакая палитра не смогли бы даже приблизиться к той величественной картине, какую Сьерра разворачивала перед их глазами.
Наконец мы достигли вершины одного из первых склонов и вскоре, повернув налево, оставили позади всю эту чудесную панораму.
Через десять минут она скрылась из виду за деревьями, и обозреть ее вновь мы смогли только на обратном пути.
Поднявшись на первое плато, мы какое-то время шли по ровной земле, а затем начали подъем на второй перевал. Приблизительно через три четверти часа он был преодолен и мы спустились под покров какого-то леска, когда сквозь ветви его начали уже просачиваться первые солнечные лучи.
Еще полчаса мы потратили на то, чтобы пройти этот лесок; деревья вскоре стали редеть, и в просветы между ними мы увидели небольшую залитую ярким светом равнину.
Посреди нее возвышался фонтан; его довольно обильная вода стекала по большому каменному желобу; вокруг фонтана стояло, ожидая нас, десятка три мужчин и десятка четыре собак.