— А все! — заявила та. — Вторую половинку я приберегу. А чуть позже покормлю тебя чем-нибудь более подходящим для такой большой собаки. Лежать!
Муха послушно легла, однако через некоторое время выскользнула из кухни, и тут же послышался негодующий крик Гуркина:
— Тыквочка! С собакой что-то странное!
Мила вбежала в гостиную и увидела, что Муха и в самом деле ведет себя нетривиально. Она лежала на спине и каталась с боку на бок, свесив язык с одной стороны рта. Время от времени она разевала рот и издавала длинные мяукающие звуки.
— Муха! — позвала Мила:
— Ужинать!
Муха не обратила на нее никакого внимания. Мила принесла в комнату кусок фарша и принялась тыкать ей в нос. Фарш не произвел на собаку никакого впечатления.
«Вот оно! — подумала Мила, холодея сердцем. — Николай тайком поедает какую-то „дурь“, несомненно. У собачки всего от полтаблетки поехала крыша».
— Мы сегодня никуда не пойдем? — спросил Гуркин, покачивая ногой в жутком десятирублевом носке.
«Интересно, как он ухитряется так классно перевоплощаться? Ничего не забыть, проверить каждую мелочь… Зачем?» Это «зачем» витало в воздухе, покуда Мила допивала свой кофе.
— Тыквочка! — снова раздался из комнаты визг Гуркина. — Она хочет меня съесть!
— С чего ты взял? — крикнула Мила, неохотно поднимаясь.
— Она ко мне принюхивается!
Гуркин лежал на диване, замотанный в плед. Муха взгромоздилась сверху и жарко дышала ему в лицо, время от времени облизывая ему нос.
— Она такая тяжелая, Тыквочка! — простонал Гуркин. — Кроме того, не могу сказать, что я страшно люблю собак. Отзови ее!
Мила принялась звать Муху, но та плевать на нее хотела. Она продолжала усердно вылизывать Гуркина и даже ухом не повела.
— Тыквочка! Позвони ее хозяевам! Пусть они ее уведут!
— Вот еще! — рассердилась Мила. — Тогда я опять останусь без охраны.
— Тыквочка, предприми какие-нибудь меры!
— Послушай, может быть, ты ел что-нибудь особенное? — предположила Мила. — Что-то, чего собачке тоже хочется попробовать?
— По этому поводу она собирается залезть мне в желудок? Я ничего не ел, убери ее!
— Если я ее разозлю, она тебя укусит, — с сомнением проговорила Мила. — Ну, ладно, рискнем.
Она обняла Муху за шею и потащила за собой. Та мешком свалилась на пол и снова принялась кататься по нему. Вскочивший Гуркин засобирался домой. Потом посмотрел на часы и тут же остыл.
— Пожалуй, я еще отдохну, — пробормотал он. — Не могла бы ты закрыть ее в ванной?
— Еще чего! Это же собака, а не черепашка! Кроме того, как же она будет меня охранять, если я стану держать ее в ванной?
— Но я же пока еще тут! Тебе нечего бояться!