— Здравствуй, Тыквочка! Я жутчайше по тебе соскучился!
Он поцеловал ее в щеку — звонко, так, чтобы слышали все окрест — и, просочившись в коридор, аккуратно повесил куртку на крючок.
— Мы сегодня никуда не идем? — продолжил он, делая вид, что у него отсутствует обоняние. — Нет? Тогда я немного вздремну на диване? Меня всю ночь мучили интегральные уравнения,
— А у меня готов потрясающий обед! — сообщила Мила, полюбовавшись зубами Гуркина в тот момент, когда он широко и сладостно зевнул, зажмурив глаза. — Может быть, перед тем как прилечь, ты составишь мне компанию за столом?
— Но я абсолютно не голоден! — заявил тот с легкостью бедного, но чертовски гордого аристократа.
«Что же это получается? — испугалась Мила. — Гуркин и есть тот злодей, который отравил овощную смесь?»
— Все продукты свеженькие, — поощрила она его. — Только что с рынка.
— Тыквочка, но я правда не хочу кушать! — испугался ее настойчивости Гуркин и даже слегка побледнел. — Я всегда прихожу к тебе после обеда в столовой. Там потрясающе сытные пельмени.
— Разве их сравнишь с цыплятками табака? С маринованными огурчиками?
— Я не люблю чеснок, — пробормотал Гуркин.
— А в ресторане на юбилее прадедушки ты ел сырную пасту! — уличила она его. — И от тебя несло чесноком за три километра!
— Ты перепутала меня с Николаем.
Возможно, он хотел ее уколоть, а возможно, просто изо всех сил отпирался.
— Как же так? Ты молод, полон сил, что для тебя какие-то там пельмени? — не желала сдаваться Мила. — Они усвоились, пока ты ехал в общественном транспорте. Толпа наверняка помогала процессу пищеварения, перетирая пищу путем массирования твоего живота локтями.
Гуркин опустил глаза и побегал ими по сторонам, придумывая, вероятно, новую отговорку. Наконец Мила решила оставить его в покое, и тот радостно потрусил за пледом. «Мужчина и диван — близнецы-братья», — подумала Мила. В бытность мужем Орехов тоже любил лежать на диване и посвящал этому львиную долю своего свободного времени.
«Ну, допустим, поганок насобирал Гуркин, — не веря сама себе, подумала Мила. — Но ведь не он же стрелял в меня на балконе редакции? Мне до мелочей знакомы его фигура и манеры. Его я бы сразу узнала, даже надень он на голову не колготки, а кастрюлю».
Размышляя так, она прикончила цыпленка и решила, что обязательно проследит за Гуркиным, когда тот покинет ее квартиру.
Наступил вечер — время выйти на улицу праздно шатающейся публике. Гуркин тепло распрощался с Милой, снова обозвав ее Тыквочкой, и двинулся вниз по лестнице. Мила мгновенно напялила на себя верхнюю одежду и выскользнула следом. Когда она достигла первого этажа и, приоткрыв щелку, выглянула на улицу, сзади нее раздалось покашливание Листопадова.