Стас постоянно подсвежал бригаду новыми силами, вносил изменения в её внутреннюю структуру. Так, с его подачи, в бригаде появились командиры, командующие небольшими звеньями «пехоты». Оружейник, головой отвечающий за «подкованность» бойцов. Кассир или хранитель общака, а также собственная служба разведки. Наркотике в бригаде категорически запрещались. Алкоголь употреблялся в меру, исключение составлял только сам бригадир. Занятия на спортивных тренажёрах были обязательными для каждого — в день не менее двух часов. По предложению лидера была введена «визитная карточка» бригады — надорванный по одному краю доллар, которая впоследствии стала символикой громовской братвы. Кроме того, бригадир предложил простым быкам пересесть со своих иномарок на детища отечественного автопрома, дабы излишне не светиться. Быки восприняли совет, как приказ. Итак, бригада в полную силу цвела и пахла.
Вскоре Стас въехал в собственную просторную, евронавороченную квартиру, обставленную шикарной мебелью и до отказа напичканную фирменной разносортной аппаратурой. Прикинулся бригадир по последнему писку моды, раскатывал на престижной иномарке, питался в ресторанах, пил хорошую водку, мог часами трещать по сотовому телефону и налево направо сорил «гринами». А самое главное торжествовал дух лидерства. Короче, сбылась мечта идиота!
Наконец-то наступил день, который Громов ждал с превеликим нетерпением. День звонка Василия. Стас был убеждён, что приготовленные им подарки — неплохая квартирка, нулячая иномарочка, крутой прикид с обязательными по тому времени бандитскими аксессуарами: золотая цепь в палец толщиной, фирменные «рыжие» часы, приличная сумма в твёрдой валюте на первое время и, конечно, шикарный приём с длинноногими красотками, сгладят шероховатости его тюремного бытия. Близкое окружение Громова было загодя предупреждено, что в бригаде очень скоро место нынешнего помощника займёт другой, относиться к которому необходимо так же, как к с самому бригадиру. С большим уважением. Братки не протестовали. Кореш бригадного — их кореш.
Однако, свита Стаса в этот светлый день осталась в машинах, припаркованных на привокзальной площади. На перрон Гром поднялся в гордом одиночестве. Поезд прибыл точно по расписанию. Из достоверного источника Громову было известно, что Василий Стрельцов едет в первом вагоне. К нему, особо не рисуясь, Стас и направился. Он встал как вкопанный в десяти метрах от дверей вагона. Просто застыл в изумлении. Василия едва ли не на руках снимали с подножки недруги его бригады — уголовники, во главе с малоизвестным ему лично Бароном — болезненного вида мужичком за пятьдесят. В голове никак не укладывалось, за какие такие заслуги «синие» лобызаются с Василием, проявляют к нему почёт и уважение? «Глянь-ка, Васька будто не срок мотал, а косточки на курорте грел, — провожая взглядом монументальную фигуру Стрельцова, резко контрастирующую с тощими телами зэков, оценил Гром. — А на моей с ним свиданке выглядел он гораздо хуже». Смешавшись с людским потоком, Громов вошёл в здание вокзала, держась на приличном расстоянии от «синей» процессии. Вышли на привокзальную площадь. Громов видел, как Василия под белы ручки усаживают в чёрный «Мерседес», и как потом кавалькада из нескольких крутых иномарок резво стартанула с парковки.