— Это просто омерзительно!.. — простонала она, задыхаясь от слез.
— Джеффри! — крикнул Лайонел своему секретарю, сидевшему в соседней комнате. — Тащи сюда чайник свежезаваренного чая и еще одну пачку «клинекса»! — Он обозрел штук пятьдесят салфеток, разбросанных по дорогому ковру. — Хотя нет, — добавил он после паузы. — Лучше принеси нам рулон туалетной бумаги.
Выходец из Лондона Лайонел Лейтем имел в Голливуде небольшой офис и работал со звездами английского происхождения. То был спокойный, четкий и аккуратный в каждом своем высказывании и действии мужчина лет под семьдесят. Многие почему-то считали его голубым. Но они ошибались. Как-то, еще в шестидесятых, он был замечен в розарии у сэра Лоренса Оливье за неприглядным занятием — теребил гениталии коккер-спаниеля великого артиста. Горькая же истина крылась в том, что последние сорок пять лет Лайонел не спал ни с кем — ни с мужчинами, ни с женщинами. И началось у него все это еще в Южной Африке, во время сафари, когда он мастурбировал за чтением романа «Любовник леди Чаттерлей» и его вдруг напугал дикий кабан.
— Ну вот, птичка моя, — сказал Лайонел, когда секретарь подлил Фионе свежего крепкого чая. — Выпей еще чашечку, и все сразу станет на свои места. Ведь сегодня тебя как-никак номинировали на «Оскара».
— Но теперь это потеряло всякий смысл! — простонала Фиона, дрожащими руками поднося к губам чашку «Эрл Грей» и проливая в нее слезы. — И лучший, самый светлый день моей жизни превратился в безысходный мрак!
— Вот что, милая моя, — сурово произнес Лайонел, — советую приберечь дурацкие стенания для эпизода в фильме. В нормальной жизни люди так не говорят! И нечего разыгрывать тут драму в стиле Джоан Крофорд! Давай только разберемся, что к чему.
Фиона глубоко вздохнула и поставила чашку на стол. Затем полезла в сумочку за драже «Тик-так» и выжидательно уставилась на Лайонела.
— В этой жизни нет ничего непоправимого, — назидательно заметил он. — И может, уже сегодня вечером твой Колин вернется.
— Вряд ли, — ответила Фиона. — Он забрал все свои курительные трубки, презервативы и собрание сочинений Чосера.
— Да, похоже, это серьезно… Ты думаешь, тут замешана другая женщина?
— Я как-то об этом не подумала…
— Или мужчина?
— Лайонел!
— Ведь он же англичанин, не забывай этого, курочка моя.
— Нет, — вздохнула Фиона. — Видно, все дело в нашей интимной жизни.
— Которая вас не удовлетворяет?
— Если бы! Ее, можно сказать, не существует вовсе!
— Не существует? — удивился Лайонел и навострил уши.
— Вот уже в течение года… — сказала Фиона, краснея до корней волос. И сунула в рот еще одно драже «Тик-так». Со времени приезда в Америку Фиона пристрастилась к этим крохотным конфеткам как к наркотику и уже не могла обходиться без них.