— Очень мило, — кисло сказал Колин. Мысли его были далеко. Он продолжал размышлять над тем, стоило ему бежать следом за Фионой в туалет и попытаться хоть как-то успокоить ее или нет.
— А я Лайонел Лейтем, — сказал агент Фионы, который не последовал бы в туалет и за умирающей матерью, если б ему светила встреча с руководителем студии.
— Мне кажется, что «Марафон пикчерс» и Карен Кролл есть о чем поговорить, — заметил Джеффри.
— И о чем же именно, вы считаете, нам стоит поговорить? — спросила Карен, одарив его убийственным взглядом кобальтово-синих глаз.
— О каком-нибудь сериале, который наверняка затмит ваш успех в «Жертвоприношении», — небрежным тоном заметил Джеффри.
— Но у меня в данный момент полно предложений, — надменно ответила Карен.
— Мы, на студии «Марафон», всегда умели по достоинству оценить истинный талант, — напомнил Джеффри.
— И о какой же сумме идет в данном случае речь? — осведомилась Карен и плотоядно улыбнулась.
— Как насчет десяти миллионов за картину?
Карен изо всех сил старалась скрыть изумление. Джеффри Клейн предлагал в несколько раз больше ее обычного гонорара. Но он всегда проявлял щедрость во всем, что касалось звезд. Буквально в прошлом году он предложил Барбре Стрейзанд полмиллиона долларов только за то, чтобы она приехала на студию и пропела «С днем рождения» в его офисе в тот день, когда он отмечал шестидесятилетие. К чести Стрейзанд, следовало отметить, что она отказалась от предложения Джеффри, хотя и послала ему подарок — сувенирный кофейник со своим портретом.
— Думаю, у нас с «Марафон пикчерс» может состояться конструктивный разговор, если уж речь идет о десяти миллионах за картину, — ответила Карен и ухмыльнулась.
Рыдания Фионы эхом разносились по дамской комнате, заглушая даже звуки джаза. Дэвисы позаботились о том, чтобы радиофицировать все туалеты и ванные в доме. «Это помогает от запоров», — твердил Мартин Дэвис, свято веривший в музыкальную терапию.
Вытерев глаза, Фиона взглянула в зеркало и тут же разразилась новым потоком слез. Как раз в этот момент в туалет вошла молоденькая хорошенькая официантка, одна из тех, кто предлагал гостям шампанское и закуски.
— Извините, — произнесла Фиона, подавляя очередной приступ рыданий. — Никак не могу перестать плакать…
Девушка сочувственно улыбнулась, Фиона же продолжала бесплодные попытки остановить потоки слез бумажной салфеткой.
— Вот уже две недели плачу и плачу… — прошептала она и, как ни странно, начала успокаиваться под пристальным взглядом незнакомки. — С тех самых пор как муж сказал, что уходит от меня, слезы так и текут рекой. Плакала перед ним, перед своим агентом, даже перед Робертом Де Ниро… И вот теперь снова реву на такой замечательной вечеринке! Реву, реву, реву, как корова! И никак не могу остановиться!.. Но хуже всего то, — продолжила после паузы Фиона и громко высморкалась, — что я всегда ненавидела сантименты! Всегда вела себя как подобает истинной англичанке, если вы, конечно, понимаете, о чем это я…