— Скажи, если не даст нам интервью, мы выльем на нее такой ушат грязи, что ее возненавидит вся Америка, как некогда ненавидела Этель Розенберг! — Фатима, резко развернувшись, последовала в свой кабинет.
Съездить в пустыню до захода солнца! Легко сказать!.. «О черт!» — вздохнул Тед, зная, что спорить с Фатимой, когда та закусила удила, совершенно бесполезно. А потому надо быстренько собираться и выезжать. А по дороге хотя бы чуть-чуть расслабиться, выкурив косячок, который он раздобыл сегодня утром…
Тед запустил руку в карман синего блейзера и извлек оттуда вересковую трубку с выгравированной на ней надписью: «От Фионы с любовью». Очень даже славная трубочка, в самый раз для того, чтобы покурить из нее травки. Ему просто повезло, что вчера он ухитрился стибрить этот сувенир с тумбочки у нее в спальне.
«Просто обожаю равиоли с фасолью и сырыми свежесрезанными прутиками», — сказала Шарон Стоун, отведав фирменное блюдо шеф-повара Пьера Мове[36] в его только что открытом в Беверли-Хиллз бистро под названием «Ла Натюр» (по-английски — «Природа»).
Комбинируя два направления в кулинарии — натуральное с классической французской кухней, — месье Мове разработал меню, которое вызывало одновременно удивление и восторг у гурманов: «Суп с камушками», куда входят куриный бульон, шафран и песок (9 долларов); блюдо под названием «Долина Луары» — жареная гусиная печенка, которую подают с шипами от свежей фасоли (16 долларов 50 центов за порцию); ризотто из грязи (разве когда-нибудь ризотто напоминало по вкусу что-то другое?) (19 долларов) и, наконец, жареный палтус с пюре из земляных червей. Наслаждаясь десертом из шербета с морскими водорослями и хрустящими шкурками киви, Шарон заметила: «„Оскара“ в этом году получат или Фиона Ковингтон, или Лори Сифер. Они единственные из номинанток, которые не угодили пока в тюрьму или психушку».
Джордж Кристи,
«Из жизни звезд»,
«Голливуд рипортер»,
10 марта.
Теплый бриз обдувал только что вымытые темные волосы Фионы, шагавшей по улице. Сегодня утром она дважды прополоскала их растительным бальзамом, и ей казалось, что голова ее пахнет, как английский сад в полном цвету. О, как же она скучала по Лондону!
Но шла она сейчас не по Кингз-роуд, а по Монтана-авеню в Санта-Монике. В витринах магазинов красовались жутко дорогие итальянские свитеры, большую часть которых изготовили нелегально работающие в Калифорнии китайцы. Проходя мимо них, она также видела младенцев — их везли в дорогих прогулочных колясочках няньки-мексиканки. Младенцы по большей части являлись отпрысками еврейских семей, где папа, как правило, работал каким-нибудь сценаристом, а мама, щеголявшая в мини-юбке и с копной пышных кудряшек на голове, — каким-нибудь ассистентом исполнительного продюсера. Однако несмотря на это, детишки начинали раньше говорить по-испански, чем по-английски.