Наверное, где-то начинался и заканчивался день. Для кого-то пришло время пить кофе, а кто-то заваривал чай. Кристина попыталась считать секунды, продвинуться дальше одиннадцатой не получалось, так и считала на месте, не зная, сколько прошло – одиннадцать или тысяча одиннадцать. В какой-то момент особенно мучительной стала не сама боль, а мысль о том, что это навсегда. Потом Кристина начала мерзнуть, и от этого стало легче. Перед тем как все же отключиться, Кристина подумала, что больше не хочет летать.
Она очнулась в небольшой комнате. Кровать, тумбочка, стол, телевизор. Встала, удивленная своей уверенности и силе. Прислушалась. Боль не ушла, она даже не стала слабее, просто почему-то Кристина была сильнее боли. Зеркала в ванной не было. Были зеркальные стены. Кристина не увидела ничего. Ей не нашлось места в отражении.
Боль прорвалась сквозь новую силу, и руки сами выгнулись вверх… Кристина кричала. Её тело было одними рассвирепевшими легкими, гнавшими воздух через связки, чтобы тот, отражаясь от нёба, вибрируя в черепной кости, вырвался на свободу.
Стены в ванной больше не были зеркальными. Когда Кристина вышла из неё, пройдя по дорожке из битого стекла, на ней не было ни одной царапины. Она подняла осколок и попыталась порезать ладонь. Стекло не выдержало, треснуло, так и не поранив.
На столике у телевизора – газета. Попыталась вспомнить последнее число, чтобы сравнить с газетным. Не смогла. Попыталась прочесть название – этого языка она не знала, зато узнала человека с фотографии на первой полосе. Кристина знала точно, что это некролог. Один из трех, чью фамилию она написала на форуме.
В комнате обнаружились окна и двери. За окнами была ночь, а за одной из дверей – балкон. Огни внизу, огни со всех сторон. Это не её город. Скорее всего, это не её страна. Может быть, Бангкок, может, Куала-Лумпур. Кристина никогда не была на таком этаже. На двери её номера, теперь она уже не сомневалась, что находится в гостинице, написаны цифры 7534. Кристина решила, что первые две – номер этажа.
Она снова начала мерзнуть, ей хотелось заглянуть в шкаф, но лишь выключила свет и, уверенно развернув плечи, вернулась на балкон. Неожиданно легко забралась на перила. Не шагнула, упала вперед, ступни оторвались от перил, когда она уже не падала – висела параллельно земле. Страха не было, не было и восторга. Просто если не сделать этого, зачем эта боль?
Она не летела – плыла, легко касаясь окон, ныряя к нитям проводов, поднимаясь выше и выше, как серфингист, оседлавший девятый вал. Только холод. А еще ей не хотелось вниз, не хотелось увидеть живущих внизу, прилепленных к домам и земле. Кристина забиралась все выше и выше, когда боль пропала, и кто-то огромный, невидимый взял её в ладони. На мгновение она потеряла все: слух, зрение – она не чувствовала ничего, она просто выключилась, как послушная выключателю лампочка, и включилась снова.