— Выносили красны де-евицы во белых руках по соловью! Ай-люли, ай-люли, ай-люли, во белых руках по соловью!
Когда она заходила на очередной круг, Дима поймал ее за руку и сказал:
— Все, концерт окончен.
— Так вы че, знакомы? — нерешительно удивился один из спасителей.
— Она моя секретарша, — процедил Дима, держа Марину за запястье.
— Сестра! — запальчиво возразила та.
— Она моя сестра и секретарша в одном лице, — не стал спорить он. — Она орала, потому что упала с дерева, а мы нащупывали у нее переломы.
— Ну… Судя по всему, переломов у нее нет. А это кто? — спросил один из спасителей, подбородком указав на Юрия, который все еще не подавал признаков жизни.
— Это наш друг, мы сами приведем его в чувство. Всего вам.., доброго. — Дима потрогал челюсть, проверяя, на месте ли она.
Боевая тройка неохотно развернулась и отправилась восвояси, глухо ворча. Доигрывать партию им, ясное дело, расхотелось, они собрали манатки и мигом улетучились. Юрий тем временем по-прежнему лежал на спине, словно жертва кораблекрушения, выброшенная волнами на берег.
— Это все ты! — с тихой ненавистью сказал Дима, указывая на Юрия пальцем. — Ты во всем виновата!
Он забыл, что пообещал «выкать», когда они останутся тет-а-тет.
— Надеюсь, он не умер? — шепотом спросила Марина.
— Не знаю, не знаю… — злобно ответил Дима. — Может быть, у него в голове что-нибудь лопнуло, и все — привет семье!
Марина рухнула на колени и приложила ухо к груди пострадавшего. Сердце стучало ровно, его было хорошо слышно, и она чуточку успокоилась.
— Он жив! Почему же он тогда не встает? — с удивлением спросила она, вскинув к Диме грязную физиономию.
— Потому что его сильно стукнули, — любезно объяснил тот. — Хорошо, что вообще дух не вышибли. Надо побрызгать на него водой.
Марина побежала к берегу, села на корточки, сложила ладошки мисочкой, поскользнулась на глинистом берегу и головой вниз свалилась в реку.
— Да-а-а… — протянул Дима, наблюдая за тем, как она барахтается в воде. — Надо было сразу брать клюшку для гольфа — и дело с концом.
Мокрая Марина все-таки донесла до Юрия горстку воды и плеснула ему в лицо. Ничего не произошло, и она запричитала:
— Что же это такое, а? Даже в боксе, когда нокаут, судья считает до десяти, и тот, кого уложили ударом, встает и сам идет с этой.., с площадки!
— Судья… — пробормотал Дима потрясенно. — С площадки… И они еще претендуют на то, чтобы быть подругами жизни!
— А он уже давно так лежит, а не десять секунд! — завывала Марина, трясущимися руками ощупывая голову Юрия.
— Перестань голосить, как плакальщица на похоронах, — приказал Дима. — С ним все будет в порядке. Нам даже на руку, что он не сразу очухался. Сейчас отнесем его домой и заодно познакомимся с остальными его родственниками. Для нас это важно.