Саму Марину в ее нынешнем состоянии можно было смело не принимать в расчет. Прошедшая ночь подарила ей не только синяки под глазами, она окончательно и бесповоротно выбила почву у нее из-под ног. Дима еле-еле уговорил ее пойти к Девелям на обед.
— Ты обещала меня всячески поддерживать! — сердился он. — Что я буду делать там один? Я никому не интересен!
— Я тоже! — воскликнула Марина, задрожав нижней губой.
— Не говори глупостей! Ты отлично играла свою роль.
— Нет, не отлично! Я взялась соблазнять мужчин, а на самом деле могу соблазнить только собаку!
— Ну, не знаю… Лично мне ты очень нравищься! — сообщил Дима, искренне считая, что привирает в интересах дела.
Марина посмотрела на него исподлобья. Всего несколько дней назад она сидела в приличном офисе за приличным компьютером и занималась чистой и важной работой. И в кого она превратилась теперь?
Однако Диме все было нипочем. Он резал жаркое на длинные полоски, засовывал их в рот и жевал с таким видимым удовольствием, что экономка Люба должна была раздуться от гордости.
Софья и Дарья сидели рука об руку и зыркали по сторонам, точно две галки на заборе. Обе все еще носили траур, хотя Анисью Петровну это раздражало.
— Вы похожи на обгоревшие елки! — сердилась она. — И я не верю, что это дань памяти моему сыну! Вам просто нравится, когда вас жалеют посторонние люди.
Валерий Леопольдович, который со дня на день собирался отчалить из родного дома, презрев приличия, перелистывал невзрачную брошюрку, нашпигованную умными рассуждениями. Наука манила его к себе даже в те моменты, когда он испытывал голод.
— Африка — это особо опасное место, — заявила Анисья Петровна, кинув взгляд на углубившегося в чтение сына. — В Африке водится такая дрянь, которая в нормальном климате погибает в течение часа. Там все кусается, и в каждом рту полно яда!
Валерий Леопольдович поднял голову и рассеянно спросил:
— Я должен расценивать твое заявление как проявление любви и заботы обо мне?
Старуха надулась и тут же потребовала, чтобы медсестра принесла ей витамины.
— Ты совсем не следишь за графиком приема мною предписанных препаратов! — сердито заявила она.
Катя молча поднялась и отправилась в комнату за витаминами. Старуха тотчас повернулась к Диме и сказала масленым голосом:
— Дмитрий, не хотите ли маринованного огурца? А то я велю открыть для вас банку!
— Что вы, что вы, Анисья Петровна! Я и так сыт сверх всякой меры!
— А ты, Аркашка?
Аркадий сидел с таким видом, точно ему предстояло съесть жабу, он знал об этом и морально готовился. Палец на его руке был перевязан бинтиком, на щеке запеклись три кровавые царапины, будто его драл медведь. Остальные следы бурного ночного времяпрепровождения скрывались под одеждой.