— Галочка, достаточно, — произнесла Качалина, но маленькая женщина не обратила никакого внимания на ее слова.
— Эй, эй! — Я подняла ладони примиряющим жестом. — Слышишь, все!
— Хватит! — взвизгнула Качалина. Ее голос подействовал на Галку как удар хлыста — та вздрогнула и замерла на месте.
Качалина медленно поднялась с кресла. Расстегнутая шуба сползла с ее плеч на пол, но дама-политик не обратила на это ни малейшего внимания. Глаза Ольги Христофоровны остановились на моем лице — едва ли не впервые со дня нашего знакомства на вокзале Качалина смотрела на меня без раздражения, без высокомерного презрения. Сейчас она была готова услышать то, что я скажу. Отлично!
— Поясните, Евгения, что вы имеете в виду, — негромко произнесла Качалина, и безопасники все как один отступили на шаг назад. Балет, блин…
— Скажите, Ольга Христофоровна: зачем вы приехали в Тарасов?
Тень раздражения пробежала по лицу политика, но жить Качалиной хотелось не меньше прочих, поэтому она справилась с эмоциями и ровным голосом ответила:
— Я приехала, чтобы открыть здесь фонд памяти моего мужа, генерала Качалина, вы же прекрасно знаете.
— Да, вы сказали это мэру в моем присутствии. Я помню. Но, знаете, почему-то я уверена, что открытие фонда — только предлог.
— Почему же? — вздернула бровь Качалина.
— Ну, как вам сказать… Вы — столичный политик, занятой человек. И вдруг вы приезжаете в Тарасов и, извините, торчите здесь без всякого толку. Это ведь именно вы назначили дату открытия фонда — двадцать четвертое декабря, верно? Мне сказал об этом сам Толмачев. Вам никто не мешал открыть этот ваш фонд еще два дня тому назад и покинуть Тарасов.
— Послушайте, Евгения, вы забываете… — Качалина слегка вздернула подбородок, готовясь произнести свой — явно заранее подготовленный — текст, но я ее невежливо перебила:
— У нас мало времени, давайте это все пропустим — про родной, давно оставленный вами город, ладно? Вас в Тарасове никто не ждет, родных у вас тут не осталось, друзей нет, вы намеревались две недели просидеть в гостинице. Это можно делать где угодно — хоть в Лондоне, хоть в Магадане. Почему для этого вы выбрали Тарасов?
Качалина слегка расслабилась:
— Ну, Евгения, может быть, вы мне и расскажете — почему? — насмешливо осведомилась она.
— Хорошо! — легко согласилась я. — Только давайте присядем. Снизим, так сказать, градус напряжения…
Настороженно поглядывая на меня, безопасники вернулись на свои места. Галка попыталась занять кресло поближе ко мне, но я попросила ее пересесть:
— Дайте мне закончить, ладно?
Телохранительница вопросительно взглянула на хозяйку, и только когда та кивнула, неохотно послушалась.