– Кто эти враги? – выпалил Старыгин давно мучивший его вопрос. – Чего они хотят?
– Как и вы, они ищут картину. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они нашли ее раньше вас…
– Где картина? – спросил Старыгин, шагнув на середину комнаты.
– Она находится… – начал двойник гвардейца, но вдруг глаза его округлились, глядя на что-то, находящееся за спиной Дмитрия Алексеевича. Старыгин резко обернулся. Дверь комнаты медленно приоткрылась, и на пороге возник широкоплечий, приземистый, слегка сутулый мужчина… пан Лойза из Праги!
Двойник гвардейца привстал и выдернул из-за пазухи плоский черный пистолет.
Выстрел прозвучал совсем негромко, не громче лопнувшего воздушного шарика, но пан Лойза покачнулся и тяжело грянулся об пол. Однако прежде чем пуля настигла его, он успел резко вскинуть правую руку. В воздухе сверкнул какой-то небольшой серебристый предмет.
Старыгин повернулся к своему загадочному собеседнику и увидел, что тот сидит в кресле перед роялем, безвольно откинув голову, а в горле его, под самым подбородком, торчит рукоятка метательного ножа.
Глаза «гвардейца» еще жили, в них было непереносимое страдание, а по груди стекала темная кровь.
Старыгин бросился к умирающему, хотя и понимал, что вряд ли может чем-то ему помочь…
Их глаза встретились. Губы раненого чуть заметно приоткрылись, он пытался что-то сказать Старыгину, но вместо слов на губах выступила только кровавая пена. Тогда правая рука «гвардейца» едва заметно шевельнулась, приподнялась и упала на клавиатуру рояля.
Пальцы пришли в движение и проиграли три ноты.
В следующую секунду глаза «гвардейца» погасли навсегда.
Дверь комнаты распахнулась, в нее вбежал давешний парень в светлом костюме.
– Джакопо! – воскликнул он полным страдания голосом и прижал к себе голову мертвеца. – Джакопо!
В следующую секунду он повернулся к Старыгину.
– Это ты? – проговорил он срывающимся от ненависти голосом.
Старыгин не мог говорить. Он покачал головой и показал на труп «пана Лойзы» возле дверей.
– Уходи! – выдавил парень, отвернувшись. – Уходи скорее! Не хочу тебя видеть! Он погиб из-за тебя! Уходи! Скоро здесь будет полиция!
Старыгин кивнул и вышел в коридор.
В его ушах звучала коротенькая мелодия, которую проиграл перед смертью двойник амстердамского стрелка. Всего три ноты. Он проиграл их, когда понял, что пробитое ножом горло не даст выговорить ни слова. Этой коротенькой мелодией он что-то хотел сообщить Старыгину. Что-то настолько важное, что волновало его в последнюю секунду перед смертью…
Старыгин повторил про себя эти три ноты.