Грешники. Книга 1. Корпорация «Кольцо» (Чубарьян) - страница 5

После паба, попрощавшись с Пашей, я поехал не домой, а к Тоне. Это моя хорошая знакомая. Она меня любит и ненавидит одновременно. Сучка еще та, конечно, но у нее квартира на Мосфильмовской с шикарным видом, и я люблю оставаться у нее на ночь.

Вызвал такси, скинул смску уже из машины. Тоня ответила, что ждет.

У нее, как обычно, несмотря на поздний час, тусили гости, мне незнакомые. На этот раз — молодая пара.

Он — худощавый кретин с именем, которое я так и не смог запомнить. То ли Артемон, то ли Арлекин, то ли Арчибальд.

Она — относительно симпатичная француженка с глубоким декольте и твердой четверкой внутри. Француженка немного говорила по-русски и слишком похотливо пялилась на Тоню, что дало мне повод усомниться в том, что пара — действительно пара. Дабы расставить точки над «и», я усадил Тоню на колени и зачитал всей компании пару анекдотов про пидоров. Люблю провокации, особенно когда пьян и смел.

Анекдоты не приняли, но и провокации не получилось. После вежливых улыбок Ахламон стал рассказывать о том, что недавно поменял свой Порш Джей-Ти на новую модель. Когда мне надоело слушать, я сказал, что у меня был такой Порш, но я его разбил, и больше это барахло брать не собираюсь.

В принципе, я сказал правду. Просто не стал упоминать, что порш разбил, когда играл в «Гран-Туризмо» на Сони плейстейшен.

А потом я почувствовал острую необходимость остаться со своей подружкой наедине. И Абырвалг стал меня раздражать своей болтовней, своим мерзким костюмчиком и айфоном.

— Ну чо, народ, будем расходиться потихоньку? — предложил я. И добавил. — Сегодня не пятница, завтра всем на работу.

Оказалось, что не всем. Оказалось, что Абдурахман сам себе начальник и имеет свободный график, француженка не работает в принципе, а Тоня слезла с моих колен и зачем-то сказала, что сейчас в отпуске.

Тем не менее, намек был услышан, и после бессмысленных «ой, извините» и «да нет, что вы», парочка, наконец, убралась.

Я сразу же потащил Тоню к подоконнику. Да, именно к подоконнику, а не на кровать.

Когда я вхожу в нее, и смотрю на ночной город, мне кажется, что я трахаю всю Москву, весь этот безумный город, погрязший в похоти и разврате…

— Толик! Толик! Толян, ну ты, придурок! Да что с тобой! Руки убери, козел!

Меня привела в чувство хлесткая пощечина. Не очень сильная, но достаточно ощутимая. Я даже опешил, потому что раньше Тоня себе такого не позволяла.

— Ты что делаешь? — спросил я.

Перед глазами все плыло, я не мог понять, это от удара, или от чрезмерного опьянения.

— Это ты что делаешь? — возмущенно спросила Тоня. — Я для тебя вообще кто? Игрушка?