Но, как бы там ни было, он все же начал подниматься по ступенькам, удивляясь своей собственной смелости и все более и более возбуждаясь от мысли, что смог зайти так далеко. В этот вечер Алекс Дойл обнаружил внутри себя еще одного Алекса Дойла. Этот, новый, мог преодолевать свою трусость и малодушие, сталкиваясь лицом к лицу с опасностью, угрожавшей благополучию, а может быть, и жизни близких и любимых людей, за которых он нес ответственность. Этот Алекс Дойл умел перебарывать себя, когда было задето нечто большее, чем его собственные амбиции.
Но, преодолев последнюю ступеньку и оказавшись в северо-восточном крыле, Алекс по-прежнему был один. Никто не поджидал его там, кроме пустых, темных окон, бетонных стен и похожих одна на другую красных дверей.
И снова то же самое странное чувство: словно он — последний человек, оставшийся в живых в мотеле и даже во всем свете. Алекс не знал, мегаломания или паранойя вызывает подобные фантазии, но ощущение одиночества, изоляции было полным и абсолютным.
И тут он вновь увидел незнакомца в северном углу веранды, вернее — расплывающийся в тумане, исполосованный тенями силуэт. Человек стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей на автостоянку. Голубая лампочка в защитной проволочной сетке была слишком маломощной, чтобы осветить этот призрак. Человек спустился на одну ступеньку, затем, как показалось Алексу, оглянулся и посмотрел на него, сделал еще один шаг вниз, потом третий, четвертый и наконец исчез.
"Словно хочет, чтобы я пошел за ним", — подумал Алекс.
И он двинулся вдоль веранды в северном направлении и потом вниз по мокрым от дождя ступеням.
Четыре ртутные дуговые лампы висели над автостоянкой, расположенной позади "Рокиз Мотор отеля", и каким-то образом умудрялись освещать ряды машин внизу, хотя казалось, что тьма вокруг ламп и над ними была гуще, чем где бы то ни было. Мутный, раздражающий глаз сиреневый свет вспыхивал искорками в падающих дождевых каплях и то и дело сверкал на чёрном щебне, покрывавшем площадку. Этот свет буквально высасывал краски из всего, к чему прикасался, превращая яркие автомобили в застывшие унылые тени неопределенного зеленовато-коричневого оттенка.
Дойл, на лице которого тоже лежал светло-сиреневый отблеск, стоял на нижней площадке лестницы и оглядывал стоянку, вертя головой то налево, то направо. Незнакомца нигде не было видно. Разумеется, он мог спрятаться между машинами, пригнуться к земле и выжидать... Но, если преследование превратится в "прятки" на площадке с двумя-тремя сотнями автомобилей, они проведут целую ночь, бегая туда-сюда между машинами.