Трофимаш торопливо засунул руки в карманы, чтобы Домника по ошибке не почистила и их.
— Я опоздаю!
— А кто виноват?
Выскочил на дорогу и пустился бежать, да так, что сумка, отскочив от спины, летела по воздуху вдогонку за ним. У ворот школы остановился, подождал, пока сумка его догонит.
Вошел в длинный школьный коридор и отворил первую попавшуюся дверь. Моментально все головы повернулись к нему. Трофимаш заметил несколько пар длиннющих ног, которые не помещались под партой. Подумал: «Это взрослые. Еще побьют…»
Учитель, которого Трофимаш второпях не заметил, поинтересовался:
— Что скажешь?
— Ничего.
— Гм! Из какого ты класса?
— Я пришел так… без класса.
Кто-то прыснул в кулак. Учитель постучал карандашом по столу и сказал улыбаясь:
— Тогда заходи в соседнюю комнату. Там сидят те, что без класса.
Но провести Трофимаша два раза подряд еще никому не удавалось. Парнишка осторожно приотворил дверь и вдруг заулыбался.
— Ты чего смеешься? — спросила Русанда.
— Я не смеюсь. Вы учительница?
— Я.
Снял сумку, кепку и оглядел комнату.
— А где я буду сидеть?
Еще в Сороках Русанда выбрала для Трофимаша подходящее местечко, которое сейчас ждало его, — на той самой парте, где не так давно сидела она сама.
— Вот здесь.
Под партой Трофимаш обнаружил перекладину — к чему это она? Заглянул под соседние парты — что остальные делают с перекладиной? Один паренек, повыше него, поставил на нее ноги. Трофимаш тоже вытянул ноги — хорошая вещь! А для рук ничего нет?
Русанда стояла возле окна, стояла на том же месте, где ее застал первый вошедший ученик. Ее начало знобить, и, чтобы сдержать дрожь, она с силой сжала карандаш. Ей казалось, что все это только шутка, что у этих ребят есть другой, настоящий учитель, который вышел на минуту, а ее оставил последить, чтобы дети не баловались.
Она поглядела на улицу, и ей очень хотелось, чтобы хоть кто-нибудь опоздал, но все уже уселись, стояла глубокая тишина, и много глаз выжидательно глядели на нее. Вдруг скрипнула дверь, Русанда сжала карандаш и все же вздрогнула, передернув плечами. Вошел Пынзару. Ей казалось: сейчас он возьмет журнал и приступит к уроку. Только стало досадно, что над ней так зло подшутили, и в то же время радовалась, что сейчас пойдет домой — побежит бегом, сбросит эту чистенькую одежду, которая как будто горит на ней. Положит серп на плечо… И уже мерещилось широкое поле, ясное небо — голубое и холодное небо, которое одно на свете не имеет тени.
— Разрешите?
«Почему он стоит на пороге?»
— Пожалуйста…
И она отошла в сторону, как бы уступая место.
— Мне нужен кусочек мела. Разрешите взять?