Так же как у меня – было бы впереди будущее, которое, вероятно, стало бы невозможным без того свободного одинокого настоящего, в котором я жил сейчас.
Я поднялся в дом, поглощенный мыслями о возможности контакта с другим самим собой в разных состояниях, – Ричардом-бывшим и Ричардом – которыйеще-будет; мое "Я" в различные периоды моей жизни, на других планетах, в других гипотетических отрезках времени.
Искал бы кто-нибудь из них супругу? Нашел бы кто-нибудь из них ее?
Интуиция – в будущем/настоящем всегда-я – нашептывала в этот момент на лестнице:
– Да.
Двадцать три
Я открыл буфет, достал из него баночку консервированного супа и немного макарон, собираясь быстро приготовить себе прекрасный итальянский ' "b`*. Быть может, он будет не похож на итальянский. Однако он будет горячим и питательным, что было важно для меня в связи с расследованием, которое я собирался провести.
Посмотри, Ричард, что сейчас окружает тебя. Разве то, что ты видишь, и является жизнью, к которой ты стремишься больше всего?
Я ужасно одинок, думал я, поставив кастрюлю с супом на плиту и забыв зажечь огонь. Я скучаю по Лесли.
Я услышал бряцанье своих защитных доспехов и вздохнул.
Не беспокойся, думал я, не переживай; я знаю, что ты собираешься сказать, и не могу найти изъяна в твоих рассуждениях. Совместная жизнь означает медленное самоубийство. Мне кажется, что я скучаю не по Лесли. Я скучаю по тому, что она олицетворяет для меня сейчас. Воин отступил.
Вместо него пришла другая идея – мысль совсем иного типа: противоположностью одиночеству, Ричард, является не совместная жизнь, а душевная близость.
Это слово свободно парило где-то поблизости, как серебристый пузырек, оторвавшийся от дна темного моря.
Вот!
Чего мне не хватает!
Моя многотелая совершенная женщина так же тепла, как лед в морозилке. Она – общение без заботы, секс без любви и дружба без обязательств.
Точно так же, как она не способна причинить страдание или страдать, точно так же она не может любить и быть любимой. Ей чужда душевная близость. А душевная близость: может ли она быть так же важна для меня, как сама свобода? Может быть, поэтому я провел с Лесли семь недель, тогда как с любой другой женщиной я не мог выдержать и трех дней?
Я оставил свой суп стоять холодным на плите, нашел кресло и сел в него так, что колени упирались в подбородок. Я смотрел из окна на озеро. Кучевые облака превратились в дождевые и закрыли солнце. Во Флориде лето, но можно сверять часы по грозам.
Через двадцать минут передо мной появилась стена дождя, и я едва мог разглядеть что-то снаружи.