— Да, — с той же осторожностью подтвердил Шорохов. — Дa.
— У меня просьба, — сказал Моллер-старший. — Не откажите побывать у нас дома. Для мамы. Такая радость! Отсюда всего три квартала. Можно пройти прямо сейчас.
— Я… Я с благодарностью… Я… Но я только вчера прибыл, — Шорохов тщательно подбирал слова. — Рвусь на части. Если удастся, завтра-послезавтра зайду. Не обессудьте…
"Обманывать хороших людей, — думал он идя по набережной. — Тяжело… Если, конечно, — такая мысль вновь пришла к нему. — Если, конечно, эти господа меня не морочат. Верить или не верить? Так на каждом шагу. Вот в чем весь ужас…"
* * *
Постовский отыскался до удивления просто. Пара сотен одному, другому швейцару… В четвертой по счету гостинице — «Россия» — Шорохов узнал: генерал занимает здесь восемнадцатый номер. В данный момент их превосходительство куда-то отбыли. Адъютантов и денщиков его сейчас тоже нет. Спросил:
— Не знаешь, генерал в ближайшие дни не отплывает?
— Господ не поймешь, — ответил швейцар. — Но чемоданов они, как въехали, так и не раскрывали…
* * *
Затем был долгий вечер, долгая ночь в прекрасном каменном доме, в покоях со сводчатыми потолками, с мебелью из почерневшего от времени дуба.
* * *
Утро Шорохов начал с посещения гостиницы. У входа в генеральский номер его остановил казачий офицер:
— С кем имею честь?
— Леонтий Артамонович Шорохов. Заготовитель Управления снабжений Донской армии.
— Что еще я могу доложить генералу?
— Поручение от господина Манукова.
Офицер скрылся за дверью, ведущей в номер. Ждали. Не иначе.
Минуты через три он возвратился, пригласил следовать за собой.
В комнате, из-за плотных штор, царил полумрак. Генерал сидел у стола, боком к входу. Шорохова он встретил словами:
— Ну что же вы? Сколько можно!
Жестом он указал на стул шагах в пяти от себя. Прежде чем сесть, Шорохов оглянулся: офицер стоит за спинкой стула. Сказал:
— Господин Мануков тяжело ранен. Сейчас он тоже в Новороссийске, в лазарете.
— Мог известить. Я бы послал адъютанта. Наконец, сам посетил бы его.
— Ранение в голову. Николай Николаевич почти все время без памяти.
— Жаль. И весьма. Но в чем именно его поручение?
— Среди бумаг, которые вам оставил Константин Константинович…
Постовский прервал Шорохова:
— Не трудитесь продолжать.
Он махнул рукой. Казачий офицер вышел из комнаты. Постовский проговорил:
— Этот вопрос мной детально обсужден с господином Мануковым.
— Господин Мануков ранен.
— Уже сказал: сожалею.
— Он просил передать вам его беспокойство.
— И по какому поводу?
— В случае вашего отъезда за границу известные вам документы могут оказаться утрачены.