— Спасителю Дона — ура!
— Национальному герою — ура!
"Но ты же начал свою речь словами: "Нами захвачены и уничтожены железнодорожные узлы. Мы обрекли на голод, истребив огромные запасы, захваченные в тыловых базах". Значит, до прихода казачьего корпуса были там исправные железнодорожные узлы, были огромные запасы. Кто тогда принес разруху в те края? И нели никто из сидящих здесь господ в военном и штатском этого не понимает?"
— Ура! Ура! Ура!..
— …Рейд, который мы совершили, крупнейший в военной истории. Счетчик следовавшего с корпусом бронеавтомобиля показал, что всего на 22 сентября было пройдено две тысячи срок пять верст.
— Спасителю Дона — браво!
— …Большевистские документы в руки к нам попадали. Я отправлял их с разъездами в штаб Донской армии. В частности, чрезвычайно важные сведения, захваченные у комиссара, члена Совета республики Барышникова. Фамилию его помощника я не упомню. Их захватили случайно, когда они проезжали на великолепном автомобиле. Они сказали, что они мелкие служащие. Потом мы узнали: главковерхи. Едут по приказу самого Троцкого, чтобы разоружить Тридцать первую дивизию, состоящую из сибиряков и потребовавшую отправки на Восточный фронт. Я после этого заявил им: "Дни ваши сочтены. Требую от вас полного и чистосердечного признания. В противном случае смерть ваша будет горька". Командир восьмой советской армии прислал ко мне делегацию произвести обмен обоих комиссаров на наших пленных. Я предложил этому командиру в трехдневный срок очистить фронт Восьмой армии, сложить оружие, обещая за это освободить Барышникова и его компаньона. Он моих условий не принял, и оба комиссара не избегли своей участи.
"В обмен на двух человек вся армия должна была сложить оружие! Предложение — на завал. И этим он хвастает!"
Седоусый, худощавый старик в полковничьей форме поднялся из-за столика, что-то стал говорить. Расслышать его слова Шорохову не удавалось.
Мамонтов тоже поднялся, чеканно отрезал:
— Корпус шел в совдеповский тыл не за бумажками. Прошу, господа, это не забывать. Судьба войны. Вот задача, которую он решал.
— Ура! Ура!
— Спасителю Дона — ура!..
— Герою Русской Вандеи — ура!
Ликашин повернулся к Шорохову:
— Что с вами? Вы спите?.. Аплодируйте. Генерал откланивается.
Под восторженные возгласы Мамонтова на руках вынесли к стоявшему у подъезда автомобилю.
* * *
По дороге к гостиннице — Ликашин жил неподалеку от нее, их путь совпадал — Шорохов проговорил:
— Все-таки Мамонтов фигура политическая.
Они вот-вот должны были расстаться. Хотелось успеть вызвать Ликашина на разговор об обещанном им предложении.