Шорохов ответил не сразу. Сумятится, потому что не понимает для себя очень важного: чем они на самом-то деле занимаются? Ради чего? Барыш немалый. А вот и сейчас, в гостиничном номере, ни роскоши, ни следов гулянок…
И не будет. Такая жизнь.
Сказал:
— Предстоит тебе, Макар, поехать в Таганрог. Будем ставить главный магазин, склады, контору. Город богатый, господ с деньгами много. В порту пароходы. Товаров полно: из Турции, Франции. Прямой смысл. Твое дело — приискать помещения. Чтобы было при них пристойное жилье. И не где-нибудь на отшибе. Учить не стану. Можно в аренду. Лучше купить. Если что-то подходящее высмотришь, вызывай. Телеграммой, нарочным.
Скрибный слушал криво усмехаясь.
— Еще одно дело, — Шорохов протянул ему заклеенный конверт со сводкой для миссии. — Прихватишь с собой.
Осторожно, держа конверт двумя пальцами, Скрибный оглядел его со всех сторон:
— А кому? Ничего не написано.
— Александровская улица, дом шестьдесят. Американская военная миссия. Тебя удивляет?
Скрибный не ответил.
— Письмо это человеку, которого, возможно, ты знаешь, или слышал о нем — Мануков Николай Николаевич. Компаньон, с которым я за корпусом Мамонтова ехал. Был с ним в Козлове, в Ельце, в Воронеже.
— Мануковы! — Скрибный мотнул бородой. — Фамилия по всему Ростову гремит.
— Их там несколько. Но этот из Америки. Потому — миссия. В Таганроге ты его скорей всего не застанешь. В миссию придешь, попросишь позвать кого-либо из офицеров. Скажешь: "От Дорофеева" — отдашь письмо. По фамилии они все поймут.
— Интересно, — проговорил Скрибный.
После этого они оба долго молчали.
— Расписку истребовать? — наконец спросил Скрибный.
— Тебе я верю.
— А тем господам тоже веришь?
— Тоже. Если что-либо для меня передадут, возьмешь. Спрашивать будут, ответишь.
Опять наступило молчание. Смотрели друг на друга. Шорохов словно впервые видел Скрибного. Квадратный лоб, казацкая стрижка «кружком», коренаст, плечи и руки налитые мускулами, черная борода, крупный нос, крупные губы, мохнатые брови, лицо, рябое из-за перенесенной когда-то оспы. Сжатые в кулаки кисти рук лежат на коленях. Сидит слегка наклонившись вперед. Ошибка, что так и не сказал ему правды? Однако какой? Что он сам не только приказчик, но еще и помощник в разведывательной работе на красных? А поедет с письмом в Американскую миссию. Слова одни, дела другие. И чему Скрибный поверит?
— Когда уезжать? — спрашивает Скрибный.
— Если успеешь, сегодня. В Таганрог нужен пропуск.
— Это для господ.
— Как знаешь.
— А на Александровске-Грушевском крест?
— Крест.
— Жаль. Родился я там.