На счастье, зная характер пса, из окошка сакли выглянул хозяин.
— Цыц! — строго крикнул он и, увидев черную бурку гостя, несколько замешкавшись, сказал: — Не беспокойся, добрый человек.
Он не прибавил слов, традиционных и святых для каждого горца, помнящего обычаи старины, о том, чтобы путник оказал честь дому, о том, чтоб прохожий стал гостем, и это насторожило Васо: не иначе, есть кто-то у него, что-то беспокоит хозяина. Чтобы не искушать судьбу, он дождался, когда хозяин выйдет во двор, и, приглушив голос, сказал:
— Здравствуй, Гри.
— Здравствуй, уважаемый, — ответил тот, но в голосе его по-прежнему не было ни радушия, ни теплоты.
— Вижу, ты не узнал меня? — Васо сдвинул папаху, открыв лоб.
— Нет, уважаемый, не узнал.
— Вспомни ночь последнего Тбаууацилла… Илас проводил меня к тебе в саклю…
Горец вгляделся, и лицо его осветилось радостью.
— Так ты Васо?
— Васо.
— Слава всевышнему! Что же мы стоим? Проходи, проходи, дорогой.
Гри взял под уздцы коня и повел к яслям. Васо проводил его взглядом и увидел у яслей другого, накрытого попоной коня, мирно жевавшего сено.
«Не ошибся: гость у него».
— Гри… — Васо положил руку на плечо хозяину, когда тот вернулся. — Может, не стоит заходить, чтоб лишние глаза меня видели? Если знаешь что-либо о Габиле, скажи, и я поеду. Я спешу, товарищи ждут.
— Вот из первых уст и узнаешь, — улыбнулся довольно Гри.
Он велел сыну, выглянувшему из сакли, положить хубаевскому кошо свежего сена, ослабить подпруги, укрыть и выразительно кивнул на дорогу.
Когда хозяин распахнул дверь, Васо не поверил глазам: за столом с аппетитом расправлялся с бараньей косточкой Илас.
Обрадовался и Илас:
— Вот это встреча!
Гри протянул рог с вином.
— Выпей, дорогой, взбодрись после дороги.
Васо принял рог. А жена Гри уже неслышно поставила перед ним большую чашку исходящего паром горохового супа с крупными кусками баранины. Давно не евший домашнего Васо без лишних слов принялся за еду. Понюхав мягкий чурек, он мелко покрошил его в суп и взялся за ложку.
Хлебосольный хозяин еще раз наполнил рог, но Васо мягко отвел его руку. Илас одобрительно подмигивал: «Ешь, друг, ешь. Все разговоры потом».
После обильной еды в теплой, уютной сакле гостей тянуло ко сну, и Гри предложил им воспользоваться маленькой угловой комнаткой:
— Вздремните немножко. Дорога, вижу, у вас впереди дальняя. Не опасайтесь, у моего старшего глаза как у совы — и ночью все видит. Спите спокойно.
Бросив на пол бурки, они легли.
Тело после долгой тряски в седле просило отдыха, а голова жаждала беседы.
— Не обложили вас ищейки? — спросил Васо.