В одноместной палате Уллеволской больницы Юн почувствовал сквозь простыню вибрацию мобильника и быстро схватил его.
— Да?
— Это я.
— А-а, привет, — сказал он, даже не пытаясь скрыть разочарование.
— Такое впечатление, будто ты ждал другого звонка, — заметила Рагнхильд чуть слишком бодрым тоном, который выдает обиженную женщину.
— Я не могу много разговаривать, — сказал Юн, глянув на дверь.
— Я только хотела сказать, как ужасно то, что случилось с Робертом, и что очень тебе сочувствую.
— Спасибо.
— Тебе, наверно, больно. Где ты, собственно говоря? Я пыталась дозвониться тебе домой.
Юн промолчал.
— Мадс сегодня вернется поздно, так что, если хочешь, я могла бы к тебе заехать.
— Нет, Рагнхильд, спасибо, я сам справлюсь.
— Я думала о тебе. Так темно кругом и холодно. Мне страшно.
— Тебе страшно не бывает, Рагнхильд.
— Иногда бывает. — В ее голосе сквозила притворная обида. — Здесь столько комнат, а людей нет.
— Переезжай в дом поменьше. Я заканчиваю, здесь не разрешено пользоваться мобильниками.
— Погоди, Юн! Ты где?
— У меня легкое сотрясение мозга. Я в больнице.
— В какой больнице? В каком отделении?
Юн помедлил.
— Большинство людей сперва спросили бы, где я получил сотрясение мозга.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты скрываешь, где находишься.
Юн живо представил себе Рагнхильд, как она завтра войдет в палату с большим букетом роз, в посетительные часы. И вопросительный взгляд Tea — сперва на него, потом на нее.
— Медсестра идет, — прошептал он. — Я отключаюсь.
Он нажал кнопку отбоя и смотрел в потолок, меж тем как телефон сыграл прощальную мелодию и дисплей погас. Она права. Темнота кругом. Только вот страшно ему.
Рагнхильд Гильструп, закрыв глаза, постояла у окна, прежде посмотрев на часы. Мадс сказал, что у него много дел в связи с подготовкой заседания правления и что вернется он поздно. В последнее время он частенько так говорил. Бывало, всегда называл точный час и приходил минута в минуту, а то и раньше. Она не то чтобы хотела его скорого возвращения, просто странновато как-то. Странновато, и только. Опять-таки странновато и другое: это началось после получения сводки обо всех разговорах по стационарному телефону. А ведь она такой сводки не заказывала. Но сводку прислали, пять страниц формата А4, со слишком подробной информацией. Надо бы перестать названивать Юну, но она не могла. Из-за его взгляда. Точь-в-точь как у Юханнеса. Этот взгляд не был ни ласковым, ни умным, ни мягким, нет. Однако ж он читал ее мысли, прежде чем они успевали сложиться. Говорил ей, какая она. И все же любил ее.