Харри смотрел на нее, пока она подбирала английские слова.
— …оказалась не готова к такой сумме.
— Какой именно?
— Двести тысяч долларов. В пятнадцать раз больше нашей обычной таксы.
Харри медленно кивнул.
— Значит, мотив в итоге утратил важность?
— Неудивительно, Холе. У нас изначально был план. Накопить достаточно денег и покончить со всем этим, вернуться в Вуковар. Начать новую жизнь. И, услышав его предложение, я поняла, что это билет на волю. Последний заказ.
— Стало быть, принцип идеалистической киллерской конторы был предан забвению? — спросил Харри, шаря по карманам в поисках сигарет.
— А вы, Холе, занимаетесь расследованием убийств из идеализма?
— И да и нет. Жить-то надо.
На ее губах мелькнула улыбка.
— Выходит, мы не так уж отличаемся друг от друга, верно?
— Сомневаюсь.
— Вот как? Если не ошибаюсь, вы, как и я, надеетесь, что арестуете тех, кто этого заслуживает?
— Само собой.
— Но ведь обстоит не вполне так, верно? Вы давно обнаружили, что в виновности присутствуют нюансы, о которых вы не думали, когда решили стать полицейским и спасать человечество от зла. Что, как правило, злого умысла немного, куда больше человеческой слабости и порока. В иных печальных историях узнаешь себя. Но, как вы говорите, жить-то надо. Вот мы и начинаем помаленьку лгать. И окружающим, и самим себе.
Зажигалки Харри не нашел. Но если он сию минуту не закурит, то взорвется. Ему не хотелось думать о Биргере Холмене. Сейчас не время. Он почувствовал на зубах легкий сухой хруст, когда прокусил фильтр.
— Так как же назвался курьер?
— Вы спрашиваете так, словно знаете ответ, — заметила она.
— Роберт Карлсен, — произнес Харри и с силой потер лицо ладонями. — Конверт с инструкциями он передал вам двенадцатого октября.
Она подняла красивую бровь.
— Мы нашли его авиабилет. — Харри поежился. Ветер продувал его насквозь, будто он не человек, а призрак. — А по возвращении домой он ненароком занял место того, кого сам же обрек смерти. Смешно, правда?
Она не ответила.
— Одного я не пойму, — продолжал Харри. — Почему ваш сын не прекратил операцию, увидев по телевизору или прочитав в газете, что фактически убил заказчика, который должен был платить по счету.
— Он никогда не знает, кто заказчик и в чем состоит вина жертвы. Так лучше.
— Значит, если его поймают, он не сможет никого разоблачить?
— Так ему нет нужды раздумывать. Он просто делает свою работу, доверяясь правильности моего решения.
— И морально, и экономически?
Она пожала плечами:
— В данном случае, разумеется, знать имя заказчика было преимуществом. Но проблема в том, что после убийства он не вышел на связь с нами. Не знаю почему.