Второй причиной, принудившей его к отъезду, стал вчерашний безмолвный звонок. Он проверил, откуда звонили. Оказалось, из загребской гостиницы. Из «Интернационаля». Непонятно каким образом они выяснили номер его мобильника, он же нигде не зарегистрирован. Зато понятно, что это означает: хотя Роберт мертв, они считают заказ невыполненным. У него-то был совсем другой расчет, и он недоумевал. Возможно, они пошлют в Осло нового исполнителя. Стало быть, надо уезжать.
Билет он купил в спешке — до Бангкока, через Амстердам. На имя Роберта Карлсена. Как и тот, по которому в октябре летал в Загреб. И как и тогда, в кармане у него лежал загранпаспорт брата, выданный десять лет назад. Сходство между ним и человеком с паспортной фотографии отрицать невозможно. А что за десять лет внешность молодого человека претерпевает изменения, пограничникам на паспортном контроле объяснять не надо.
Купив билет, он съездил на Гётеборггата, собрал чемодан и рюкзак. До отлета оставалось еще десять часов, поэтому надо отсидеться в укрытии. И он спрятался в одной из армейских «частично меблированных» квартир в Хёугеруде, от которой у него были ключи. Квартира эта уже два года пустовала, пострадала от протечек, всей мебели — диван с креслом, где набивка на спинке сбилась комками, да кровать с испещренным пятнами матрацем. Именно сюда он приказал Софии являться каждый вторник, в шесть вечера. Кой-какие пятна оставлены ею. А кой-какие им, когда он сидел тут в одиночестве. И тогда все время думал о Мартине. Это было точно голод, утоленный всего лишь раз, и с той поры он непрерывно искал тогдашнее ощущение. И только теперь наконец нашел, с пятнадцатилетней девочкой-хорваткой.
Потом однажды осенью к нему явился возмущенный Роберт и сказал, что София все ему выложила. Юн так рассвирепел, что еле-еле сумел сдержаться.
Все это до ужаса… унизительно. Как в тот раз, когда отец, обнаружив на простыне пятна от семени, выпорол его, тринадцатилетнего мальчишку, ремнем.
А когда Роберт пригрозил рассказать обо всем армейскому руководству, если хоть раз увидит его поблизости от Софии, Юн понял, что ему остается только одно. И имел в виду вовсе не отказ от встреч с Софией. Потому что ни Роберту, ни Рагнхильд, ни Tea не понять, что одно лишь это давало ему избавление и огромное удовлетворение. Через несколько лет София станет слишком взрослой, придется искать другую. Но до поры до времени она будет его маленькой принцессой, светом его души и огнем чресл, такой была Мартина, когда магия впервые свершилась той ночью в Эстгоре.