Шарканье стульев и ног.
— Минутку, господа!
Тишина. Все смотрели на Гуннара Хагена.
— Я вижу, кое-кто из вас является на работу в дырявых джинсах и в футболках, которые, как я полагаю, рекламируют футбольный клуб «Волерэнген». Возможно, мой предшественник это одобрял, но я нет. Пресса будет следить за нами как стоглазый Аргус. С завтрашнего дня я хочу видеть одежду без дыр и без рекламы чего бы то ни было. На нас смотрят люди, и мы должны выглядеть как серьезные, нейтральные служащие. Сотрудников в ранге инспектора и выше попрошу остаться.
Комната опустела, остались только Харри и Беата.
— Я намерен издать распоряжение, чтобы все инспекторы отдела со следующего понедельника имели при себе оружие, — сказал Хаген.
Харри и Беата недоверчиво уставились на него.
— Война ужесточается, — сказал Хаген, вздернув подбородок. — Нам необходимо осознать, что в будущем без оружия не обойтись. И руководство должно показывать пример. Оружие — это не чуждый элемент, а естественный рабочий инструмент вроде мобильного телефона или компьютера. Согласны?
— Ну, у меня нет разрешения на ношение оружия, — сказал Харри.
— Это что, шутка? — спросил Хаген.
— Осенью я пропустил стрельбы. Пришлось сдать пистолет.
— Я выдам вам разрешение, это в моей власти. Соответствующую бумагу найдете в почте и получите оружие. Увильнуть никому не удастся. За дело.
Хаген ушел.
— Совсем сбрендил, — сказал Харри. — На кой черт нам оружие?
— Что ж, придется теперь латать джинсы и покупать портупею? — обронила Беата, в ее глазах искрился смех.
— Хм. Я вообще-то хотел бы взглянуть на газетные фото с Эгерторг.
— Пожалуйста. — Она протянула ему желтую папку — Можно спросить у тебя одну вещь, Харри?
— Конечно.
— Зачем ты так делаешь?
— Что делаю?
— Зачем ты защищал Магнуса Скарре? Ты же знаешь, он расист, и сам ты не веришь ни единому слову из того, что говорил про дискриминацию. Просто хотел позлить нового комиссара? Решил с первого дня вызвать к себе неприязнь?
Харри открыл папку.
— Попозже верну.
Он стоял у окна в гостинице «Рэдиссон-САС» на Хольберг-гате, смотрел на белый закоченевший город в рассветных сумерках. Дома низкие, хлипкие, странно думать, что это столица одной из богатейших в мире стран. Королевский дворец — безликая желтая постройка, этакий компромисс между пиетистской демократией и безденежной монархией. Сквозь ветви голых деревьев виден большой балкон. Оттуда король обращается к своим подданным. Он вскинул на плечо воображаемую винтовку, зажмурил один глаз, прицелился. Балкон немедля раздвоился.
Во сне он видел Джорджи.