— Но если вы об этом рассказываете мне, какой же это секрет?
— Не шутите. Когда-то попадали в ГУЛАГ и за куда меньшее. Но гласность ударила нам в голову. Сегодня в России все только и делают, что болтают.
Он это произносит так, словно осуждает национальный порок. Но между тем невольно предупреждает о том, что сотни глаз будут следить за нами и не пропустят момент, когда какая-то красивая дама полезет в фургон, чтобы начать свое бегство.
Мы пытаемся представить себе эту сцену. Грузовик стоит во дворе, грузчики Нано укладывают в него последние ящики. Наташа не может вот так просто прийти, влезть на автопогрузчик, быть погруженной, как чемодан, внутрь фургона и там дожидаться, пока грузовик тронется в путь. Ее бы все увидели. Необходимо как-то отвлечь внимание следящих за нами шпионов, милиционеров, дежурящих у офисов на Кутузовском, официантов, продавцов, служащих, мириады глаз всех тех, кто работает на советское полицейское государство хотя бы и не полный рабочий день. Тут нужна была бы бомба. Сильный взрыв. Землетрясение. Грохот фейерверка. НЛО, который приземлился бы на мосту через Москву-реку. Или, может быть, хватило бы красивой девушки, которая стала бы раздеваться посреди улицы? В общем, что-то, что могло бы отвлечь внимание от грузовика.
— Транспортное происшествие? Столкновение машин? — предлагает Наташа.
Ей, как всегда, приходит в голову правильная мысль.
— Да, целая цепочка столкновений, — продолжает она. — Мы приезжаем на Кутузовский на моей машине. В десяти, двадцати метрах за нами, как обычно, следуют «волга», «жигули» или «москвич». Между нашей машиной и висящей у нас на хвосте вдруг вклинивается третья: из-за нее происходит столкновение и…
Она умолкает, давая время подумать. Через секунду до меня доходит.
— Может, ты права, — говорю я. — Если за нами образуется пробка, мы выиграем хотя бы несколько секунд и сможем улизнуть от наших преследователей. Этого должно хватить, чтобы свернуть во двор, где паркуются грузовики моего приятеля.
— Я буду без багажа, — продолжает Наташа, — выйду из машины, залезу в фургон, а ты сразу уедешь. Следящие за нами шпионы и все остальные будут глазеть на пробку посреди дороги. А потом продолжат слежку за тобой.
— Вот в этом-то и вся загвоздка. После того, как ты заберешься в фургон, они увидят меня. Подумай сама. Я остался в машине. Не могу же я ее бросить там пустой, а сам исчезнуть. Или показаться на улице в машине один, без тебя. В обоих случаях они поймут, что ты куда-то делась. И поднимут тревогу.
— Ты хочешь сказать, что мне надо исчезнуть и в то же время не исчезать. Оставаться там и не оставаться, — резюмирует она так, словно знает, как разрешить эту проблему.