— Только не говори мне, что мои подозрения были напрасны. Не с этой, так с другой. Какая, в сущности, разница?
— А как ты говорила! — воскликнул Грегори. — Я же с тобой не мог появиться нигде в приличном обществе. Все эти приглашения на обеды и ужины были для меня настоящей пыткой! Ты и двух слов не могла сказать, чтобы не упомянуть мужской половой член и соответствующий ему акт. «Вот хрен, милочка, где ты достала эту чудную сумочку? Она, видно, дери ее во все щели, стоит кучу «бабок»!»
На этот раз не удержался даже Фил. Нора, прикрывшись платком, тихонько вздрагивала, а мистер Симпсон даже снял свои очки, чтобы они не упали в тарелку, так его корчило от хохота.
Дальше пошел разговор о том, кто из голливудских актеров сексуальнее, о их гонорарах и любовных похождениях.
Вечер стал оживленнее. Наташе были симпатичны эти простые, искренние люди, говорившие на любые темы легко, свободно и открыто. Для Фила они были действительно чужды. Он только играл перед ними «своего парня», этакого великовозрастного шалопая. Но Наташа видела, как он тяготится этой ролью. Фил мог шутить, говорить о чем-то, мог даже «выкинуть» что-то подобное с ловлей надувного крокодила в бассейне, о чем говорила Луиза Ричмонд, но, по большому счету, он делал это «на публику».
Она оглянулась и встретилась взглядом с Крисом, стоявшим в почтительном ожидании у бара. Уголки его рта чуть дрогнули, словно он знал все ее потаенные мысли и ободрял как мог. Но было в его взгляде еще нечто такое, что она не могла объяснить. Тоска, тягучая, как болезнь, жажда чего-то недоступного, но очень необходимого. Просьба и вопрос. Крик, задавленный в глубинах души: «Не отворачивайся от меня!!!»
И опять это странное ощущение вселенского покоя, головокружительного полета.
— Австралийский язык — вообще своеобразный язык со многих точек зрения, — ворвался в сознание Наташи голос Грега. — Это так называемый «страйн». Нечто похожее на нью-йоркскую манеру говорить в нос и британское «кокни» с некоторым ирландским акцентом. Австралийский язык стремится искоренить все слова длиннее двух слогов. Если посмотреть на это с точки зрения истории, то манера говорить сквозь зубы идет с тех времен, когда Австралия была каторжной колонией и каторжники общались так, чтобы их не слышали охранники. Ко всему прочему, «страйн» полон ругательств, являющихся в некотором роде пунктуацией. Моя жена в начале своей супружеской карьеры была типичным примером самого похабного «страйна» на всем континенте.
— Не надо на меня наговаривать! — взвилась миссис Ричмонд. — Мне были знакомы девицы, выражавшиеся так, что я, в сравнении с ними, пела ангельским голосом.