1937 год (Азольский, Быков) - страница 6

Предсказать, что жизнь Сочи до 2014 года станет сущим адом, было несложно, но масштабы сущего ада способны потрясти людей даже с самым богатым воображением. Многочасовые пробки на дорогах, практически не снимаемое милицейское оцепление на Курортном проспекте, регулярные «общегородские выходные», во время которых жителям Сочи не рекомендуется появляться на улицах без спецпропусков, и прочие прелести, с которыми сопряжено превращение города в третью столицу России.

Россия действительно заслужила Олимпиаду, к тому же валить все на игры-2014 было бы не очень честно: по-хорошему, все российские города, включая Москву, стоит на год-другой освободить от людей и, радикально помыв, почистив и перестроив, привести в пригодный для человеческого обитания вид. Только вот людей девать некуда - людоедская поговорка про лес и щепки до сих пор правит бал.

Когда закончится Олимпиада, над городом Сочи можно будет повесить транспарант с надписью «Тот ураган прошел, нас мало уцелело». Но до этого дня еще шесть с половиной долгих лет. Жителям Сочи стоит пожелать мужества и стойкости. Национальный престиж требует жертв.

Олег Кашин

Лирика

***

В интернет-кафе - две женщины категории «за сорок»; судя по мелькающим в разговоре аббревиатурам, приехали в Москву на какие-то курсы повышения квалификации. Интернет освоили недавно и девически радуются, когда волшебный «Яндекс» выдает ответ на запрос.

Смотрят они, однако, сайт по недвижимости.

- Кутузовский проспект, это где Брежнев жил. Двести пятьдесят пять тысяч, ойеоо… Да у нас дворец хрустальный за такие…

- Ну прям - дворец. А что за единица?

Мне:

- Не подскажете, единица после доллара что означает?

Смотрю: $1 255 000.

- Означает она, увы, миллион.

Женщина начинает нервически застегивать и расстегивать сумку.

- Миллион долларов. И еще двести пятьдесят пять тыщ сверху?

- К сожалению.

- А милиция куда смотрит? - спрашивает она скорее с горечью, чем с гневом. - Двести пятьдесят - такая большая наценка, как у вас это разрешают вообще?

Как скоро вместо заявления об увольнении по собственному желанию будут писать прошение об отставке?

Перебранка в блогах. Известная писательница из Перми живет в коммуналке, просит социальную квартиру: бьет сосед, глумится милиция плюс болезни, операции, возраст. Известная писательница из Москвы советует ей прекратить театр, завести адвокатов, начать сбор денег на жилье. Пермячка: «Бога у тебя нет!» Москвичка: «Войди в правовое поле!» Это диалог даже не сытого с голодным, но двух чужестранок на хорошем русском языке - настолько разные миры стоят за ними. Но почему на фоне беспомощных жалоб риторика права всегда кажется чуть ли не блатной лексикой?