– Паня, а ты уверен, что этот мужик вообще сталкер? – не удержался я от вопроса.
– В натуре сталкер он. Проверяли. В той Зоне шесть лет отходил, хотя поговаривают, что и дольше. Тока дебил, на. Если, короче, он подохнет в Зоне, не парься, сердиться не буду. Заместо гаек дарю тебе этого черта. Владей. Все равно никакого толку, только жратву на него переводим… А, ну вот и щеглы прибыли. Егорка! За-да-равствуй, прелесть моя! Вот вам пастух для Зоны. Специально кандидатуру выбирал для тебя.
Из двери подкатившего к калитке «уазика» вылез Егор. Увидев меня, он резко остановился, словно налетев на невидимую стену, и посерел лицом. Даже на расстоянии было хорошо заметно, как забегали его глаза и опустились плечи. Встречи братец явно не ожидал и уж совершенно точно был ей не рад.
– Ну и че ты съежился, как щуп на морозе? – издевательски хохотнул Закос, откровенно наслаждаясь моментом. – Запомни, Егорка, что бог не фраер и правду видит. Любой суке, Егор, ответ держать рано или поздно придется. А ты, чертила, самая натуральная сука, что свою родню сдает.
– Он мне не родня! – с каким-то подвизгом вскрикнул Егор. – Я же для вас старался, шеф! Специально! За что, блин?
– Ты, Егорка, в следующий раз как трындеть вздумаешь, воротник расстегивай, а то шею натрет. Для нас он старался… Вот ведь мразота. Хоть я и не Станиславский, однако же не верю. Будь мужиком, умей ответить и за базар, и за косяки. Ненавижу сук, что своих сдают. Козел ты вонючий, Егорка, поэтому в общество наше ты больше не вхож. Будешь сталкерить – ты, если Тапок не врет, вроде как собирался, ну, вот и сбылась у дебила мечта.
Я медленно подошел к Егору. Изменился парень. Нет уже того нагловато-злого прищура, развязности, ухмылочек его фирменных тоже что-то не видно. Сжался, забуксовал ногами, упершись спиной в забор, и вся морда серая от страха и подступившей истерики. Даже вроде запищал стервец. И – не могу врезать. Рука не поднимается, хотя неделю назад полугодовой хабар бы отдал за одну только минуту наедине с «братцем».
– Ну, сталкер, че ты сопли жуешь? Давай, блин! – агрессивно прикрикнул Закос.
– Представления не будет, – буркнул я, опуская кулаки.
– Че так? – спросил удивленный Паня.
– Он же сейчас обгадится. – Я плюнул под ноги скулящему Егору. – А мне руки марать неохота. Брезгую.
Егорушке врезала подошедшая Ксюха. Врезала сильно, жестоко, по-мужски – кулаком по зубам, да так, что послышался клацающий звук, и Егор все-таки взвыл, сразу перейдя от тихого писка в хриплый крик.
– Ланс, привет.
– И вам здрасте, – вздохнул я. – Смотрю я, ума тебе не хватило разговор наш понять. Дело твое. Дура.