— Отлично, сэр.
— Каковы настроения господина Круппа?
— Он склоняется к соглашению, сэр! — тихо отвечает Люнес.
— Совещался ли он с кем-нибудь последнее время?.. Впрочем, мы поговорим об этом позже…
— Так будет лучше, сэр.
— А как себя чувствует господин Крупп после болезни?
— Маленькие нелады с речью, сэр.
Гарви сочувственно покачал головой:
— Ай-ай-ай.
— Вы это увидите сами.
— Ну, благодарю вас.
— К вашим услугам. — Люнес почтительно кланяется и уходит. Гарви приближается к сенатору. Глаза его бегают. Ничто не ускользает от его внимания.
— Однако Крупп заставляет себя ждать! — Хейвуд немножко нервничает.
В голосе Гарви ирония:
— Господь подал нам пример смирения…
Но он не окончил фразы. В дверях появился Крупп, опирающийся одной рукой на палку, другой на плечо лакея. Узкий маленький рот растянут в улыбку. Череп скудно прикрыт седыми волосами. Выцветшие от старости светлосиние глаза устремлены на сенатора с привычной учтивой надменностью.
— Господин Крупп, — Хейвуд откашливается, — мы прибыли к вам для очень важных и в высшей степени секретных переговоров, от которых, возможно, зависит будущее Европы…
Они пожимают друг другу руки.
— Прошу,— приглашает Крупп.
Посреди огромного пустого вестибюля, в старом кожаном кресле, небрежно положив ногу на ногу, сидит Марта. Сигарета, как всегда, дымится в углу рта.
Из боковой двери неторопливо выходит Люнес. Не обращая никакого внимания на Марту, он медленно, чуть сгорбившись, идет через вестибюль.
— Люнес! — негромко зовет Марта.
Люнес недоуменно поворачивает голову и с достоинством произносит:
— Я не имею чести вас знать, мадам.
Ему хочется показать этой девчонке в гестаповской форме, какое огромное расстояние отделяет ее от него. Но Марта словно не замечает его усилий.
— Ничего, мы сейчас познакомимся, — равнодушным голосом произносит она.
Марта медленно подходит к Люнесу.
— Приходилось вам когда-нибудь бывать в гестапо, Люнес?
— Что вы, мадам! — Люнес вздрагивает. — Я честный человек.
Марта внимательно разглядывает его, прищурив глаза.
Наступает длинная пауза.
— Видите ли, Люнес, самое простое, конечно, было бы посадить вас в машину и отвезти на Принцальбрехтштрассе. А у нас начинают разговаривать довольно быстро — вам это известно…
— Я вас не понимаю, мадам.
— Я объясню!.. — Марта в упор смотрит на камердинера. — Вы, Люнес, работаете на американскую разведку.
— Это чудовищное обвинение, мадам, — говорит он оскорбленным тоном и отходит от Марты.
— Семь лет назад… Берлин… кафе «Империаль»… Я вижу, вы начинаете припоминать, Люнес…
По мере того как Марта произносит эти слова, шаги Люнеса делаются все неувереннее, лицо его сереет, подбородок начинает дрожать.