— Куда вы едете? — спросил я, переводя взгляд на залитую солнечным светом гостиную за спиной отца. Глаза у меня немного жгло от недосыпа.
— Я же говорил, у меня остались кое-какие дела, — ответил он. — И мне требуется мнение вашей матери.
Сказано это было негромко, однако я видел вздувшуюся на лбу отца вену.
Мама взглянула на него — так, точно раньше этого не слышала. Она стояла у моей кровати на коленях, пальцы ее легко лежали на моей груди.
— Да, верно, — сказала она.
— А нам с вами можно поехать? — спросил я.
— В следующий раз, — ответил отец.
Мне вдруг вспомнился мой сон. Я бегу. Кричу. Кулаки стиснуты.
— Присматривай за сестрой. — Отец понимающе улыбнулся. — Передаю ее под начало полковника Парсонса.
Он неизменно старался все свести к шутке — если у него получалось.
— Ты собираешься кого-то застрелить?
— О господи, — произнесла мама.
Большой улыбавшийся рот отца приоткрылся, у него отвисла челюсть. Он прищурился — как если бы в глаза ему ударил сильный свет.
— Почему ты это спросил?
— Он знает, — сказала мама. Она встала и теперь смотрела на меня сверху вниз — так, точно я был в чем-то виноват. А я не понимал — в чем.
— Что ты знаешь, Делл, как по-твоему? — Отец снова улыбался. Видимо, понял что-то.
— В прошлый раз ты брал с собой револьвер.
Он вступил в мою комнату:
— Ну да. В тех местах все носят револьверы. Это же Дикий Запад. Однако стрелять там ни в кого не приходится.
Мама не отрывала от меня взгляда. Маленькие глаза ее внимательно всматривались в меня сквозь очки, словно изучая мое лицо, отыскивая в нем какой-то знак. Она потела под своей блузкой — я слышал запах. В доме уже было жарко.
— Ты боишься? — спросила она.
— Нет, — ответил я.
— Он не боится, — сказал отец и вышел в коридор, чтобы взглянуть на кухонные часы. — Пора ехать.
И ушел по коридору.
Мама продолжала разглядывать меня — точно я обратился в человека, которого она знала не очень хорошо.
— Придумай какое-нибудь замечательное место, в котором тебе хочется побывать, хорошо? — сказала она. — И я отвезу тебя туда. Тебя и Бернер.
Хлопнула москитная входная дверь. Я услышал голос отца:
— Он поступает в распоряжение полковника Парсонса.
Это он разговаривал на веранде с Бернер.
— Москва, — сказал я.
Я вычитал в «Шахматисте», что в России рождаются великие шахматные игроки. Михаил Таль, прославленный манерой жертвовать фигуры и пугающим взглядом. Александр Алехин, известный своей агрессивностью. Я посмотрел, что говорится о Москве в «Мерриам-Уэбстере» и во Всемирной энциклопедии, а потом отыскал этот город на глобусе, который стоял на тумбочке в моей комнате. Что такое Советский Союз и чем он отличается от России, я не знал. С ним был как-то связан Ленин, тоже игравший, по словам отца, в шахматы. И Сталин. Отец презирал обоих. Он говорил, что Сталин загнал Рузвельта в могилу, все равно что пристрелил его.