Она вышла. Слова ободрения напугали его. Что она имела в виду, когда говорила это: «Все будет в порядке»? Значит, что-то было не в порядке! Что, что же это было? Что он здесь делает, что произошло?
Вернулся бородатый врач, с ним пришла молодая женщина.
— С ним все в порядке, доктор? — спросила она.
— В полном рассудке, — сказал пожилой врач. — Отличное соединение, я бы сказал.
— Тогда я могу начинать беседу?
— Конечно. Хотя я не могу отвечать за его поведение. Травма смерти, пусть даже ее значение и преувеличивалось, все еще способна…
— Да, спасибо.
Девушка подошла к Блейну и нагнулась над ним. Очень привлекательная девушка, отметил про себя Блейн. Черты лица тонко вырезанные, кожа свежая, словно слегка светящаяся. Ее блестящие каштановые волосы были туго стянуты назад за миниатюрные уши, и от нее исходил едва уловимый аромат духов. Она могла бы быть даже красивой, если бы ее не портила неподвижность лица и напряженная собранность всего стройного тела. Трудно было представить ее смеющейся или плачущей. Невозможно было представить ее в постели. Что-то фанатичное ощущалось в ней, что-то напоминающее беззаветного борца, но, как догадывался Блейн, посвящена эта борьба была ей самой.
— Здравствуйте, мистер Блейн, — сказала она — Меня зовут Мэри Торн.
— Привет, — жизнерадостно сказал Блейн.
— Мистер Блейн, — сказала она, — как вы думаете, где вы находитесь?
— По-моему, это больница. Я думаю…
Он замолчал. Он только сейчас заметил в ее руке маленький микрофон.
— Да-да, так что же вы думаете?
Она сделала быстрое движение рукой. Какие-то люди ввезли и установили вокруг кровати некие аппараты.
— Продолжайте, — Мэри Торн снова обратилась к Блейну. — Расскажите нам, что вы думаете?
— Ко всем чертям, — сказал Блейн мрачно, наблюдая, как возятся у аппарата вошедшие. — Что это такое? Что здесь происходит?
— Мы пытаемся помочь вам, — сказала Мэри Торн. Разве это не в ваших интересах?
Блейн кивнул. Хотя бы улыбнулась, подумал он. Неужели с ним что-то случилось?
— Вы помните аварию? — спросила она.
— Какую аварию?
— В которую вы попали.
Блейн содрогнулся, когда внезапно к нему вернулась память… о бешеной пляске фар, воющем двигателе, ударе…
— Да. Сломался руль. Мне пробило грудь. Потом я ударился головой.
— Взгляните на вашу грудь, — тихо сказала она.
Блейн посмотрел. На груди, под пижамой, не было даже следов шрама.
— Невозможно! — вскрикнул он.
Его собственный голос звучал как-то нереально, словно издалека. Он сознавал присутствие людей рядом с кроватью, склонившихся над своими аппаратами, но они напоминали ему тени, плоские, лишенные материальности.