– А переезд и охрана? Это ради того, чтоб никто не украл твою… еду?
Мне не ответили.
– А мама моя? Ты ее заколдовал или просто обаял?
Снова тишина.
– А кто те люди, с которыми ты совещался вчера? Те, которые в мантиях?
А вот теперь он снизошел:
– Они не люди.
– А кто?
– Старшие.
– Лига тринадцати? – не сдавалась я.
– Золотце, ты чего добиваешься? Снова поругаться хочешь?
Нет! Я хочу чтобы ты сказал, что теперь у нас все иначе! Что теперь между нами… черт!
Снова взгляд в чашку и зубы стиснуть, чтобы не зареветь. Вот зачем я в эти выяснения полезла? Для чего? Ведь знала – «любовь» у нас хоть и большая, но все-таки грязная. А за другой… за другой это не к Глебу, а к какому-нибудь восторженному мальчишке вроде Данилова.
– А вот этот фарс, – я подняла руку, демонстрируя кольцо с бриллиантом, которое с недавних пор на безымянном пальце красовалось, – зачем?
В ответ ставшая уже привычной тишина. Но обиженные девушки просто так не сдаются! Особенно когда обида на весь мир, а где-то на задворках сознания маячит мысль – сама виновата.
– Глеб, зачем ты инсценировал свадьбу?
– С чего ты взяла, что это инсценировка?
– С того, что меня там не было! Я замуж не выходила!
– Значит, выйдешь, – уверенно заявили мне и принялись методично уничтожать салат.
Дар речи вернулся не сразу…
– Что ты сказал? – Нет, я не радовалась, я напрягалась.
– Да, признаю, что со свадьбой я погорячился. Но… ты меня вывела, Крис. Какой к чертям собачьим шеф? – Последняя фраза сопровождалась до того злобным взглядом, что я невольно вздрогнула.
Тут, конечно, следовало промолчать, вот только…
– Глеб, но ведь ты действительно мой шеф.
– Ты уволена, – процедил зеленоглазый.
– Ты не можешь меня уволить, я слишком ценный кадр.
Зарычал. И вилка в его пальцах как-то вдруг согнулась, а потом и вовсе переломилась.
– Я, розочка, все могу. Ты уволена. С сегодняшнего дня сидишь дома и…
– Вышиваю крестиком?
– Да хоть гладью!
Где-то в баре дружно зазвенели бокалы и чашки. Немногочисленные посетители кофейни вздрогнули, а официантка, дефилировавшая по направлению к нашему столику, споткнулась, развернулась и поспешила удалиться. От греха подальше.
А мне так хорошо, так радостно стало…
– Тиран.
– Истеричка, – сказано было очень тихо, и я сделала вид, будто не расслышала.
Новое пирожное оказалось на порядок вкусней предыдущего – пища богов, ни больше ни меньше. Да и кофе приобрел какой-то особенный, сказочно приятный привкус. И мир за окном просветлел, расцвел новыми красками.
Я ему небезразлична!
– Глеб, а чем мы предохраняемся? – А что? Очень своевременный вопрос.