— Сапоги покупать не буду, — сказал Рахта, — ишь, придумали чего — готовую обувку, невесть на кого померяную, продавать… Сапоги тебе по ноге тачать будут, что б и не терли, и не болтались при хотьбе! Пошли домой…
— Пошли, пошли, — согласился Нойдак и заторопился наперед своего большого друга. Квас, сбитень, медовуха и какая-то сладость на щепке, не говоря уже о пяти пирогах, и всех — с разной начинкой, все это перемешалось в животе нашего приятеля, потом заволновалось, забурлило, явно ища выхода…
— Ладно, иди домой один, чай, найдешь дорогу, — сказал Рахта.
Дело было в том, что недалече он увидел знакомый силуэт той, от взгляда на которую его сердце начинало биться гораздо чаще. А Нойдак — тот, едва услышав слова богатыря, сразу перешел на галоп!
* * *
Говорили с Полиной то о том, то о сем, боясь затронуть тему главную, ту, что волновала их обоих больше всего. Рахта злился сам на себя. Все у него не как у людей. Вон Сухмат — накупил шелков для ненаглядных своих дев, себе на новый плащ сукна отхватил, теперь у него на спине птица с девичьей головой колыхаться при каждом шаге будет… А он, Рахта, что он купит Ладушке милой? Шелков Полина не любит, колец не носит, румянами щечки не пользует… И хочется любимой подарок сделать, и не знаешь — чего! Есть, правда, одна вещица…
— Хочу я тебе подарок малый подарить, — сказал Рахта и замялся.
— Да не нужно мне подарков, — отмахнулась Полина, едва не добавив: «да не подарки, а ты сам мне нужен, себя подари!».
— Да ты хоть взгляни! — смиренно попросил богатырь, вынимая из-за пазухи сверточек.
Когда материя была развернута, девушка буквально впилась глазами в подарок — небольшой кинжал в резных ножнах, усеянных самоцветами. А Рахта, сразу решив продемонстрировать, что это не просто дорогая игрушка, извлек кинжал из ножен. Клинок оказался тонким и очень, очень острым, так и просящим, чтобы ему дали впиться в чью-то шею, напиться крови…
— Ой, Рахта, любимый! — девушка в порыве благодарности обняла богатыря и чмокнула его в губы.
Рахта, в свою очередь, нежно, но с силой обнял Ладу свою, прижал к груди, нежно прикоснулся своими губами к алым губам ее. Полина почувствовала стук его сердца, ей захотелось и дальше стоять так, прижавшись всем телом к любимому человеку.
Народ обходил стоявшую посреди улицы молодую пару. Старались отвести глаза — чего мешать-то? Но то взрослые. А вот несносные мальчишки, едва завидев такое зрелище, начали сбегаться отовсюду. Сразу невесть откуда собралось с полдюжины. И уж они-то скромности не проявляли!
— Жених и невеста, тили-тили тесто! — закричали они хором.