В этот раз на пути была совсем уж небольшая речушка, затянутая у берегов зелеными, сильно пахнущими водорослями. И не было больших лодок в маленькой деревушке. Потому не было, что был через ту речушку мостик деревянный переброшен еще много-премного лет тому назад, да снесло мостик по весне, когда речка вздыбилась, да лед пошел, все вокруг круша. А новый мостик пока еще строили, да не построили…
Что же — переправляться, так переправляться! Спросили у деревенских брод…
— Брод-то рядом, — отвечали им, — и воды по грудь, да вот только — лучше пройти вверх по реке, до Девичьего холма — там воды по щиколотку!
— Чего там! — решили богатыри, — можно и тут, где по пояс.
— А мы все у Девичьего холма переправляемся! — настаивали местные.
— Никак сахарные — растаять боитесь? — шутканул Сухмат.
— Боимся, — отвечали серьезно.
— Пиявок?
— Да завелась тут напасть поблизости…
— Что ж, посмотрим и на напасть! Как хоть, ее звать-величать?
— Жряк.
Получив столь определенные сведения, богатыри оправились к ближайшему броду.
— А кто такое жряк? — спросил у Сухмата Нойдак, — Это как кракордил?
— Нет, не бойся, это — гораздо хуже! — успокоил ведуна Рахта, после слов которого Нойдак не только замолк, но и буквально втянул голову в плечи…
Брони снимать не стали, слезать с коней — тоже. Нойдакова кобылка долго упиралась, не хотела идти в реку, в конце концов, сбросив ведунка на землю. Чего-чего, а падать, не ушибаясь, Нойдак научился — считай каждый день по пять раз — знатоком станешь, великим мастером в деле «хлоп о землю». Сбросила кобылка Нойдака, да, как ни в чем не бывало, пошла сама вброд, вслед за жеребцами Рахты да Сухмата. Делать нечего, пришлось колдуну идти вслед. Нормальные люди коней за узду ведут, а тут кобылка — впереди идет, да хозяина за собой ведет…
На середине речки оказалось, что это рослым оратаям было по грудь — Нойдаку вышло аккурат по шею, еще немного — и пить можно будет, не наклонясь. Северянин попал ногой в ямку, спотыкнулся, забарахтался всеми четырьмя — и получил лишь укоризненный взгляд собственной кобылы — чего мол, суетишься, здесь мелко совсем!
— А вот и жряк, долгожданный, пожаловал! — услышал колдун веселый голос Сухмата.
Собственно, колдуну была видна только темно-зеленая, в бурых пятнах, спина какого-то большого водяного зверя. Правда — очень большого — меньшего, само собой, чем кит, но побольше, чем медведь. Что это водный зверь, Нойдак понял сразу — уж он-то всегда мог отличить зверя лесного, шерстью покрытого, от зверя морского, гладкого…
Показалась из воды морда. Ну и ну! Много всего повидал на своем веку Нойдак, зверей морских странных, и с рогами, и водой вверх брызгающих, поющих даже — но чтобы у чудища были такие челюсти, вдоль да поперек направленные, как пилы огромадные — такого молодой колдун не то, что не видывал, о подобном и не слыхивал! Какое там Слово… Небось, один Вий знает Слово для зверя такого!