– Это точно, – вздохнул Илюха. – Надо признать, здесь правда на их стороне. Конечно, не можем мы, тем более в одиночку, по отдельности, со всей мировой химической промышленностью соперничать. В нее куда как больше денег вложено, чем в каждого из нас. Так что не одолеть нам ее. Да и запасов пластикового материала у них до хрена, и выльют они тебе из него по заказу чего угодно, длиной хоть вдоль экватора. А чем нам отвечать? Мы ведь с чем рождены, с тем и живем.
Тут мы все втроем повздыхали, покачали головами. Но что делать – вздохами ведь себе не поможешь. Пришлось откупорить, разлить.
– Я всегда говорил, что с наукой надо поосторожнее, особенно с химической, – высказал теперь уже я свое мнение по вопросу вибраторов. – Не должна она из-под контроля человеческого разума выходить. Да и этика должна быть в ней на предельной высоте. Это и расщепления атома касается, и искусственных членов.
– Нет, науку не удержать, – вздохнул Инфант, который про расщепление атома знал побольше нашего. – Человеческую мысль не обуздаешь, в клетку не посадишь, замок на нее не повесишь. Если женщине требуется, то что ж, пусть наука побеждает – все же лучше, чем из мамонта. – Он задумался, помолчал. – К тому же и мамонтов жалко. Их, говорят, совсем мало в природе осталось.
Мы с Илюхой подозрительно глянули на Инфанта – о каких именно уцелевших доисторических животных он говорит? Не о себе ли? Но разве в Инфанте с ходу разберешься, вот мы и не стали, а попросили его достать из портфеля еще одну заначку красного, французского, сухого. Потому что мы хоть и не пижоны вообще-то, но вот чилийскому и болгарскому предпочитаем французское. А потом снова разлили, не особенно прячась и не стесняясь за мраморной колонной, и под мерный рокот чередующихся ораторш пригубили и одобрили.
– Ну прикол, эти опять здесь, – раздалось рядом с нами и, очевидно, про нас. – Точно, те же самые. Тройка нападения, трио арфистов, прикольщик на прикольщике и третьим прикольщиком погоняют. Надо же, и тут тоже пьют.
Мы оглянулись и легко разглядели девушку, ту самую, на которой я лежал пару раз у Лондырева и которая могла бы стать моей. Но не стала. Ничьей не стала, потому что никто ей так и не дозвонился. Почему? Не знаю, просто недоразумение какое-то.
Ведь попадаются женщины, целая категория такая, которым почему-то никак не удается дозвониться. Почти каждый день пытаешься, а все невпопад. Просто мистика какая-то непонятная.
Вот и сейчас в очередной раз стало понятно, что мистику эту надо как можно скорее преодолевать. Потому что одета наша знакомая была во все сугубо феминистическое, небрежное, темное, плотное и грубое. Никаких тебе коротких юбок с открытыми декольте. Нет, все очень сдержанно и сурово. В общем – предельно сексуально и возбуждающе.