.
На продолжившемся вслед за тем совещании было решено, что обсуждать надлежит не конкретные технические вопросы, но саму организацию научных исследований (например, следует ли проводить научные разработки в рамках Инженерных войск или лучше использовать Квартирмейстерскую службу). А я понимал, что если у меня и есть хоть какая-то надежда внести серьезный вклад, то связана она исключительно с конкретными техническими вопросами, но уж, разумеется, не с организацией научных исследований в армии.
До того времени я человеку, председательствовавшему на совещании, — важному государственному служащему, который меня, собственно, туда и пригласил, — никоим образом моих чувств в отношении сложившейся ситуации не выказывал. Однако, когда мы уже собрались разъезжаться, он, сияя улыбкой, сказал мне:
— Ну что же, увидимся на следующем совещании…
— Увы, не увидимся.
Его мой отказ — особенно после того, как и я внес столь существенный «вклад», — удивил чрезвычайно.
Еще в начале шестидесятых, многие из моих друзей так и продолжали консультировать правительство. Я же, не обладая никаким чувством социальной ответственности, противился, как только мог, любым предложениям отправиться в Вашингтон, — а это требовало, по тем временам, определенной отваги.
В то время я читал первокурсникам лекции по физике и один из них, Том Харви, помогавший мне с демонстрацией опытов, сказал:
— Знали бы вы, что творится со школьными учебниками по математике! Моя дочь приносит домой из школы нечто ужасное!
Однако я никакого внимания на его слова не обратил.
Но на следующий же день мне позвонил известный всей Пасадене адвокат, мистер Норрис, состоявший тогда в Совете штата по образованию. Он спросил, не соглашусь ли я поработать в Комиссии штата по разработке программ школьного обучения, которая подбирала новые учебники для школ Калифорнии. Дело в том, что в штате существовал закон, согласно которому учебники, использовавшиеся во всех средних школах, должны были утверждаться Советом по образованию, вот он и создал комиссию, которая рассматривала учебники и рекомендовала их Совету.
Выяснилось, что многие из них были основаны на новом методе преподавания арифметики, получившем название «математика по-новому», а поскольку заглядывали в эти учебники только учителя да чиновники системы образования, Совет решил, что было бы неплохо привлечь к работе кого-то, кто математикой пользуется и потому смог бы оценивать учебники, исходя из своих представлений о «конечном продукте» и о том, как его следует готовить.
Должен сказать, я тогда чувствовал некоторую вину за то, что никоим образом с правительственными учреждениями не сотрудничаю, и потому согласился поработать в этой комиссии.