– Ч-чего надо? Пошел к черту!
– Вставай, чертяка! – тряс Трофим его за плечо.
– Ты кто? Трофим? Что-то мне… это… не очень хорошо… Сколько времени? – простонал Никита.
– Одиннадцать утра. Бужу тебя, бужу. Сейчас кофе сварю, – бодро ответил Трофим.
– О, кофе… Но боже ж ты мой, Трофимчик, я же никогда так рано не встаю! Ты же знаешь! Чего ты меня толкаешь? Во мне еще алкоголь не до конца улегся, плещется где-то в желудке.
– В мозгах он у тебя плещется. В проспиртованных. Вставай, говорю! Дело есть! – не сдавался Трофим.
– Ладно, ладно… Встаю уже, – предпринял попытку подняться Никита. – С тобой не поспать, это точно… Как вечный двигатель!
Трофим скрылся в кухне и вскоре появился с двумя чашками крепчайшего черного кофе.
– Эх ты! – покачал он головой. – Тебе надо домой, в Санкт-Петербург. В элитный квартал петербургской богемы.
– Сейчас рожу сполосну, – отозвался Никита и скрылся в ванной. Через пару минут он вернулся уже вполне в человеческом виде. – Ну я готов! Слушай, насчет Питера. Я и сам об этом мечтаю! Вот закончу заказ и… Задыхаюсь я в вашей белокаменной.
– Да уж, у вас интереснее, – засмеялся Трофим. – Я, когда первый раз таблички увидел, очень удивился.
– Ты про то, что завтрак с одиннадцати и до шестнадцати? – уточнил Никита.
– Именно. Ничего себе – завтрак! У нас в Москве в это время уже обед, потому что с пяти утра все на ногах, – Трофим с явным удовольствием пригубил кофе.
– Особенно для тебя! Встаешь все время ни свет ни заря, да и ложишься поздно. Как ты высыпаешься? Диву даюсь. А у нас все рассчитано на народ, который всю ночь…
– Гуляет, – прервал друга Трофим.
– Может, не гуляет, а творит! Люди выступают на банкетах, в ночных клубах, отдают свою душу, энергию. Или те же артисты после вечерних спектаклей. Они же сразу не могут уснуть, у них психика и нервная система перевозбуждены. Они тоже должны прийти в себя, успокоиться. И вот как раз под утро это и происходит.
– Тебе можно верить, у тебя большой опыт, – покосился на него Трофим, имея в виду, что все жены у Никиты были актрисами.
– Да! Вечером съемки или спектакль, потом отмечание этого дела до утра. Организм-то должен восстановиться? И тогда завтрак как раз и будет часа в два дня. В одиннадцать-то рано. Дай бог глаза открыть в двенадцать, – пояснил Никита.
– Не ворчи. Вчера мы пили, но вроде не зажигали. У меня для тебя две новости – хорошая и не очень, – сказал Трофим.
– Ладно, не тяни кота за хвост. Говори, – зевнул Никита и взъерошил волосы, словно стряхивая с себя остатки сна. – Тебя обнаружили? Но как? Про мою мастерскую никто не знает. Да ты когда был у меня в последний раз? Полгода назад? То-то…