– Типа того. И я решил узнать, где сейчас находится Антонина Белоярцева. По номеру телефона спокойно можно узнать такую информацию.
– Ага, вмешательство в личную жизнь называется, – подтвердил Никита.
– Скорее беспокойство…
– Ты же говоришь, что телефон у нее выключен, – потер виски Никита.
– Совершенно верно, но я знаю, как можно отследить и выключенный аппарат. Система, правда, сложная, но вполне применимая.
– Незаконная? – уточнил Никита.
– Немного, – был вынужден согласиться Трофим.
– И ты отследил? – спросил Никита, увлекаясь разговором.
– Да, и результаты меня не порадовали, если честно. Данный аппарат сейчас находится в одной из городских психиатрических больниц, – развел он руками.
– Ого! Это точно? – У Никиты удивленно поползли брови вверх.
– Точнее не бывает! Радиус отклонения – метр. Этот телефон в психушке! И можно предположить, что его владелица тоже.
Никита на минуту задумался.
– Ну, тогда понятно, почему она не отвечает. Вряд ли пациентам такого заведения дают пользоваться телефонами, пока не поставят им мозги на место. А то начнут звонить в аэропорты и на вокзалы и сообщать о заложенных взрывных устройствах. Или думаешь, что это ты так стукнул ее по головушке, что она сошла с ума? При твоей чувствительности… и обостренной совестливости ты и так можешь подумать.
– Если честно, такая мысль приходила мне в голову, но все же это маловероятно.
– Правильно! Скорее всего, она просто чокнутая, и была такой уже до тебя. Отсюда и странности в ее поведении, и нелюдимость. Не бери в голову, а то сейчас напридумываешь себе черт знает чего! Знаешь, творческие люди бывают очень своеобразными и не от мира сего. Выбрось ее из головы! – посоветовал Никита.
– Я позвонил в психиатрическую больницу, – упорно продолжил Трофим.
– Уже? Ну у тебя и скорость…
– Никита, врачи не спят до полудня. У них смена с девяти утра, а то и раньше. Они работают круглосуточно. Но дело не в этом. Дело в том, что ее, по данным больницы, там нет.
– Нет? Как нет? Может, ты что путаешь?
Трофим покачал головой.
– Странно тогда.
– Более чем. Причем в той больнице, где мы с ней лежали, мне сказали, что она оттуда ушла, то есть выписалась. Но я и на этом не остановился.
– Ты уже съездил в больницу? – спросил Никита.
– Нет, но я попросил поговорить с кем-нибудь из палаты, в которой лежала Антонина. Ведь люди, особенно женщины, делятся друг с другом наболевшим. Она могла что-то знать о планах Антонины.
– Ты молодец! – воскликнул Никита.
– Зови меня просто – гений сыска. Если бы не физика, то я смог бы стать детективом. И я поговорил с одной милой, по голосу немолодой, женщиной Зинаидой Федоровной, и самое главное, очень словоохотливой. Она, похоже, тоже прониклась симпатией к своей соседке и обеспокоилась ее судьбой. Поэтому с удовольствием мне рассказала все, что знала. Там вообще запутанная история. Антонина беспокоилась о какой-то своей подруге, которая пропала. И собиралась уйти из больницы, чтобы искать ее, и не где-нибудь, а в психиатрической лечебнице.