– А я могу увидеть Валентину Петровну?
– Нашу Валентину Петровну? Конечно, можете! Она здесь каждый день. Вы ей кто? Как представить?
– Знакомая просто, но она меня приглашала.
– Ой, она у нас такой светлый, замечательный человек, что, конечно, будет рада! Пойдемте со мной! – Женщина провела Антонину по первому этажу к кабинету с солидной табличкой «Директор».
– Может, я потом зайду? – испугалась Тоня.
– Да вы не бойтесь! Директор у нас не кусается! А Валентина Петровна частенько у него сидит.
– Здравствуйте! – заглянула билетерша в дверь кабинета. – Валентина Петровна, к вам очень симпатичная молодая женщина, ваша знакомая, так она говорит. Геннадий Альфредович, вам не лучше? На вас прямо смотреть страшно! Проходите, милочка, – отступила она в сторону, давая возможность Антонине пройти в кабинет.
Антонина вошла с учтивой улыбкой и уже было собралась поздороваться, но так и осталась стоять с открытым ртом, потому что за столом в кресле с очень высокой спинкой сидел тот самый покойник, которого она вчера весь день… вечер… ночь… провожала в последний путь, из-за которого было столько выпито и столько пролито слез… И даже приобретено полотно, потому что «после смерти творца оно должно было стоить в три раза дороже». Антонина несколько раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Нет, оно не уходило. Да, именно этот мужчина и лежал вчера в гробу. При этом очень хорошо выглядел. А вот сейчас Геннадий Альфредович был откровенно плох. Цвет его лица внушал весьма серьезные опасения. Он держался за лоб и тихонько стонал. «У него, наверное, уже трупное окоченение», – подумала Антонина.
Тем временем Геннадий Альфредович, заметив симпатичную женщину, вскочил с места и кинулся к ней навстречу с объятиями.
– Здравствуйте, дорогая! Проходите, пожалуйста! Я, может, тоже буду чем-то полезен? Не только Валентина Петровна? Эй, девушка! Что с вами?
Это было последнее, что услышала Антонина, проваливаясь в темную беззвучную пропасть.
– Плюньте на нее! – командовал чей-то визгливый женский голос, пробивающийся сквозь сознание Тони.
– Да не могу я плевать на красивое лицо молодой женщины! – возмущался мужской голос.
– А я говорю – плюй! Ее надо привести в себя!
Как-то не сразу, но все же Тоня поняла, что речь идет о ней, и слабо зашевелилась.
– Пожалуйста, не надо на меня плевать! Мне и так плохо! – открыла она глаза и увидела все того же «мертвеца» и Валентину Петровну, склонившихся над ней. – О, нет… – простонала она, поняв, что ничего не изменилось.
– Вот и очнулась! Вот и хорошо! – обрадовались оба.