Страстная речь сменилась напряженной тишиной. Да Лоди так и остался стоять, остальные сидели, обратив взоры к графу, и с затаенным дыханием ожидали его ответа.
Франческо дель Фалько глубоко задумался, наклонив голову так, что подбородок коснулся груди. Его лицо потемнело, брови сошлись у переносицы. В его душе происходила серьезная борьба. Столь внезапно предложенная ему власть, готовая упасть в его руки, как перезрелый плод, на мгновение ослепила графа. Он увидел себя правителем Баббьяно. Перед его мысленным взором открылась череда славных деяний, которые прославят и его, и родной город на всю Италию. Его доблесть и талант полководца превратят захолустное герцогство в могучую державу, говорящую на равных с Флоренцией, Венецией, Миланом. Границы герцогства заметно расширятся. Нынешние соседи станут вассалами. Он представил себе, как шаг за шагом отвоюет у несносного Борджа Романью. И вот уже поверженный враг укрывается в болотах Коммачьо или находит убежище под крылышком своего отца в Ватикане, последнем клочке земли, оставшемся под его господством. А в Баббьяно съезжаются послы великих республик искать союза в битве с французами или испанцами.
Эти мечты вихрем пронеслись в его голове, искушение железной хваткой стиснуло душу. Но тут же перед ним возник вопрос: а что он будет делать в мирные времена? Ведь он не привык жить во дворцах, а рожден для армейского быта. Ему ли менять свежесть утренней росы на траве на спертый воздух герцогских покоев? Что должен он отдать в обмен на власть? Свою драгоценную свободу. Став господином, он. превратится г раба. Да, он будет считаться правителем, но в действительности им будут понукать, а ежели он подведет своих хозяев, то в одну темную ночь они вновь соберутся в такой же вот хижине и найдут ему замену. Точно так же, как ему сейчас предлагают сменить Джана Марию. Наконец-то он вспомнил, на чей трон его просят взойти. Джан Мария, его кузен, сын сестры отца, в венах которого течет та же кровь, что и у него.
Франческо поднял глаза и встретился с озабоченными взглядами. Его губы скривила легкая усмешка.
— Я благодарю вас, господа. Вы оказали мне великую честь, но, к сожалению, я ее недостоин.
И добавил, отвечая на хор возражений:
— Во всяком случае, я не могу ее принять.
— Но почему, мой господин? — в наступившей тишине возвысил голос Фабрицио и простер к графу руки. — Santissima Vergina!
[2]Почему?
— Потому что среди многих причин человек, которого я по вашей просьбе должен свергнуть с престола, одной со мной крови.
— А я-то думал, что в таком человеке, как вы, ваша светлость, патриотизм и любовь к Баббьяно должны быть сильнее кровных уз, — серьезным тоном заметил весельчак Фанфулла.