Но, как и в случае с неолиберализмом, совпадение здесь главным образом видимостное. «Человек общинный» (а тем более – государственный, державе и собору подчиненный) – это до-, а не пострыночный человек. Это персона, еще не прошедшая через процесс освобождения от кровнородственных, внеэкономических связей, не выделившаяся из рода, не ушедшая от подчинения традиции, не освоившая азов индивидуальной активности, независимой от корпорации (общины, государства). Такой человек дальше от свободного ассоциированного социального творчества, от преодоления отчуждения, чем рыночный индивидуалист, наемный рабочий. Последний уже умеет быть хотя бы индивидуально-предприимчивым и способен практически и теоретически понять, что его освобождение возможно лишь на основе коллективной защиты своих интересов через сознательное изменение существующих условий.
В отличие от него человек общины способен лишь к послушанию и прошению милости от верхов либо к разрушительному бунту против их власти, но не к конструктивному созиданию новых отношений. Кроме того, социал-державное направление, как правило, оказывается связано с идеализацией мелкого семейного или коллективно-артельного начала, ориентировано на приоритетное развитие аграрного сектора как такового и ряд других патриархальных форм критики рыночно-буржуазного миропорядка. Между тем новое общество, ориентированное на приоритетное развитие свободной творческой деятельности, выдвигает на первый план ассоциирование сотрудничество людей, заинтересованных в интернациональном, интеркультурном диалоге, сотворчестве, на «снятии» кровнородственных связей.
Более того, в скрытом (иногда и для самих идеологов, грешащих подчас искренним самообманом) виде российский неолиберализм и социал-державничество нацелены на поддержку господства не столько частников или семейных (артельных) производителей, сколько на увековечивание господства крупных корпоративных кланов в экономике и обществе. Причина проста: наши либералы «закрывают глаза» на тот факт, что на рубеже XXI века в России (и не только в России) так называемый «свободный рынок» не может привести ни к чему другому, как к господству крупнейших легальных и нелегальных (мафиозных и т. п.) корпораций [32] . Точно так же социальная система, основанная на старом индустриальном производстве при сильном государстве, протекционизме, бюрократическом регулировании, не может не порождать коррупции и образования мощных корпоративных кланов. Так что и здесь наши антагонисты реально ведут страну к весьма сходному результату.